Кума.
Рассказ.
Анна Приткова.
Наконец- то я свободна. — Подумала Настя, потянулась и взглянула на часы. — И чего меня черт в такую рань поднял? Папенька приказов не давал. Маменька дома. В университет идти не надо, лепота. — Отслужил, слава тебе, Господи! Отслужииил!
Еду на Кавказ. Пошатаюсь там недельку, нет лучше две, а то можно и три… Вот, что значит человек свободный, ни тебе обязанностей, ни долга, ни заморочек — красота.
Пойду сейчас с собакой погуляю. Нет, сначала кофе попью, приведу себя в порядок, а потом уж можно и на Цветной бульвар — попрощаться с детством, клоунам подмигнуть, заглянуть в цирк, посмотреть фонтаны, и вообще, пройтись спокойно и тихо. Боже мой, как давно я там не была.
Впрочем, есть еще не хочется, займусь-ка я собой, а там посмотрим, как будем день коротать. — Она встала, включила музон, потянулась, попрыгала чуть-чуть и пошла в душ. Затем посмотрела на ванну и переменила решение. Джакузи она не очень жаловала, ибо на сие ей всегда не хватало времени, но сегодня-то можно себе позволить расслабиться и пожить в свое удовольствие. Настя полежала в ванной минут пять, посмотрела на пузыри: — чепуха, — подумала она, и рывком встала. Чтобы освежиться после бодуна, папенька говорил, надо хороший удар. Попробуем тятино приспособление.- Она включила голубую кнопку, и на нее обрушился водопад ледяной воды.
-Вау! — закричала она от неожиданности, но устояла. На пороге тут же появилась мама.
-Господи, помилуй! Куда тебя понесло? Выключи немедленно.
-Доброе утро, мамочка. Это я себя на прочность проверяю, смогу ли быть бизнес леди, или рассыплюсь под ударами конкурентов.
-Рассыплешься-рассыплешься, не волнуйся. Сто процентов гарантирую. Говорю тебе, иди ты лучше в аспирантуру. Бизнес и политика — это мужская профессия. Там грязи очень много. И папа сходит с ума, толкая тебя в эту помойку. Потом пожалеешь и ты и он, да поздно будет. У тебя душа не торгаша.
-Ах, мама, что ты понимаешь в жизни? Мне вчера на выпускном твои доценты в любви объяснялись. «Ах, Анастасия Павловна, вы прекрасны!»- а сам стоит дуб дубом, даже обнять стесняется. Любовник. Тьфу. Подхожу к нему и молвлю речь не мальчика, но мужа: Спасибо за комплимент, Ленечка, а сама беру его за уши и целую в губы, потом вытираю платком помаду и добавляю ехидно: «но я другому отдана, и буду век ему верна». Наши девчонки покатились. И ты хочешь, чтобы и я так ходила? и декламировала: «Здравствуй, князь ты мой прекрасный. Что ты тих, как день ненастный, опечалился ль чему?» — не дождешься. Сейчас время не то, ритмы не те.
-И когда ты перебесишься? Леонид Иванович, между прочим, через два дня профессором будет, а ты его так унизила при всех.
-Ничего, он не обиделся. Более того, он был счастлив и сиял, как примадонна весь вечер. Бо, гад, знает, что у меня любовников нет, и тешит себя надеждой. Впрочем, что он знает, кроме выдуманных историй и сомнительных поступков прошлого. Кулон мне золотой подарил, сказал, что эта маленькая безделушка будет гармонировать с Вашими удивительными глазами. Псих, я же золото не ношу. А ты говоришь «унизила». Напротив, я помогла ему осуществить его заветную мечту. Он же — червь книжный. Сидит днями и ночами среди своих фолиантов бумажных и виртуальных, (там он конечно и бог и царь и герой), а в жизнь выбирается редко и чувствует себя в ней неуютно и одиноко. Я для него — звезда первой величины: молода, красива, умна, богата, общительна, духовно терпима, но так же недосягаема, как голубая мечта астрономов. И вдруг сие надуманное счастье обрушивается на него под звуки университетского оркестра, среди сотен юнцов выбирает его, такого богатого духовно и замусоленного наукой, и просто так дарит ему поцелуй, не требуя нечего и не обещая ничего. Как тут не ликовать? Не знаешь ты жизни, мам.
А Петька, тот вообще мурлыкал, словно кот. Ладно. Потом расскажу, а сейчас пора вылезать, иначе я совсем здесь окоченею, — прервала она себя, остановила водопад, выскочила из ванной и бегом направилась в свою комнату, где сияло утреннее солнце и пахло розами.
Покрутившись немного перед зеркалом, Настя, наконец, надела топик и коротенькие трусы, называемые шортами, затем высушила волосы и принялась делать из себя человека. Человек не получался, то лак ложился на ноготь не так, как хотелось ей, то помада виляла, то брызнула духами в глаз, и пришлось умываться, а потом рисовать все сначала. Наконец шедевр удался на славу. И она, осмотрев себя со всех сторон, вымолвила: «А, что? — Нетленка. Передвижники хуже писали».
Потом взяла сумку, небрежно вытрусила из нее украшения, подаренные на выпускном поклонниками, забросила в нее боевой арсенал и пачку пятисоток, позвала колли, и быстро спустилась вниз.
Бульвар шумел буднично и строго, он еще не знал, что она прощается с детством и с этими усатыми грустными гавриками на колесах.
Сколько раз она прибегала сюда, когда ей было грустно и одиноко, находила деда Юрку, он уже тогда был директором, но все равно встречал ее как родную, и пел песню про зайцев. А она сидела у него на коленях, трогала его нос и тихо-тихо подпевала.
«А нам все равно, а нам все равно.
Хоть боимся мы волка и сову.
В этот поздний час
дело есть у нас:
мы волшебную косим трын-траву».
С тех пор, как он умер, Настя не ходила в цирк (боялась, что заплачет, да и некому было там сказать: ну, что, радость моя, тебя опять обидели, и тебе больно?) и вот сегодня собиралась поставить точку. Последнюю точку в империи детства.
Сделав несколько фотографий клоунов, Настя уже собралась было подняться по знакомым ступеням цирка, как вдруг услышала сзади голос Татьяны:
-Настя, стой!
-Стою, что надо?
— Настя, выручи, а,- будь у меня кумой. А то Ленка вчера на выпускном с мужем поругалась и уехала к мамке, а у нас на сегодня крестины назначил батюшка.
-Ты чтоо? Ты в своем уме? Я же ни одной молитвы не знаю, и от церкви очень далека. Что я там делать буду?
— Настя, миленькая, радость ты моя, там ничего делать не надо, повторяй за батюшкой то, что он говорит, и все дела.
-Нет, не пойду. Ты же вишь, что я в трусах и топик на мне, и собака моя еще не гуляла. Нет, не пойду.
— Настя, я тебе юбку дам и платочек с блузкой найду,- все это чепуха, главное то, что кум сегодня уедет, и тогда придется искать еще и кума, а ты сама понимаешь, что хороший кум на дороге не валяется.
-А где твой кум?
-Да вот он же стоит, — проговорила Татьяна и указала на молодого офицера в белых перчатках.
-Вау, — сказала Настя,- да с таким кумом можно и постоять рядом минут пять-десять.
— Но не более, — вступила в разговор его жена, и взяла кума под руку.
-Руслан, — представился кум, и лихо щелкнул каблуками. Шпор не было. Он улыбался ей, несмотря на все заслоны жены.
-Анастасия,- ответила она и протянула ему руку. Он поцеловал ее, как в кино, и посмотрел на жену. Та стояла, закусив нижнюю губу: то ли смеялась, то ли злилась, понять было сложно.
-Эх, музыки здесь нет, улыбнулся он,- то я сплясал бы с Вами, мазурку или польку Бабочку.
-За нами не заржавеет, — откликнулась Настя на его шутку шуткой:
-Вот постоим пять минут рядом, а потом обмоем это событие, все-таки, стояли рядом пять минут, а там и до танцев недалеко.
— Настя, кончай с ума сходить и Руслана портить, а то он подумает, что ты такая. Да и вообще, нас батюшка ждет. — Проговорила Татьяна и, ухватив подругу за руку, потащила ее в машину. — Скорей, надо еще ногти смыть и глаза протереть.
-Да ты что? Нетленку портить? Я и так на нее два часа убила, а ты как последний Черномор хочешь уничтожить все мои труды. Русла-ан, спасай Людмилу. — Настя вырвалась из рук Татьяны, отбежала к машине Руслана, и, танцуя, запела: О наслажденье скользить по краю. Смотрите, Ангелы, смотрите я играю!
Руслан открыл ей дверь и весело сказал: «Прошу».
Она мигом села и набросила ремень, и свистнула Ингу. Он тоже в одно мгновение сел за руль и завел мотор. Не успели женщины опомниться, как они уже с Русланом мчались по бульвару.
-Догнать паразитов!
-Мы куда? спросила Настя Руслана, когда они отъехали.
-В церковь.
-Венчаться что ли?
-Увы, крестить.
-Значит, похищение Европы не состоялось?
-Увы и «ах».
-Так я же неглиже. Какая церковь.
-Ничего, там батюшка хороший, поймет.
-Нет, скандал будет, не поеду.
-Да поймите Вы, наконец, что у меня самолет в два часа, а Вы зациклились на каких-то условностях и обрядах, тогда как нужно действовать быстро и решительно. — Он подрулил к церкви. Распахнул дверь и почти выхватил Настю из машины.
-Полегче, майор, я же дама, а не крепость, чтобы брать меня штурмом.
-Вы, что хотите, чтобы я на руках занес Вас в церковь?
-Это было бы не плохо, — ответила она, но у нас позади Ваша жена с младенцем и моя драгоценная подруга. — Он оглянулся, засмеялся, махнул рукой, и побежал по ступенькам вверх.
-Настенька, солнышко, сейчас мы тебе юбочку дадим, — Татьяна ликовала. — Светка, раздевайся мигом.
-Среди улицы, что ли?
-Полезай в машину! И посиди там.- Светка послушно принялась раздеваться. Наконец она подала Насте свою одежду. Та приняла ее, и, надевая блузку, начала ворчать:
-К попу на прием среди бела дня. Ужас. Ну, были у меня случаи, но этот уж случай. Нарочно, не придумаешь. — Она сделала ударение на «а», как бы подчеркивая исключительность происходящего и подняла голову. Перед ней стоял батюшка молодой и красивый:
-Ничего, — сказал он тихо, не волнуйтесь, все получится. Проходите, пожалуйста.
-Что, прямо в трусах?
-Да, нет. Наденьте юбку. — Улыбнулся он и быстро окинул ее взглядом. Настя покраснела:
-Ну, кума кумой, — подумала она, и кивнула Светке: — присмотрите, пожалуйста, за собакой. Она тихая и Вас не обидит, но чтобы в церковь за мной не пошла. Инга, место. — Колли послушно села на сиденье. Тем временем Настя поспешно накинула юбку и вошла в здание.
В церковь она никогда не ходила и знала о ее существовании по книгам и фильмам, и считала, что этого вполне достаточно. Библию прочитала, и даже знала из нее некоторые расхожие сентенции, но чтобы черпать из неоскудного источника знаний и мудрости — того не было. И вообще, к книгам относилась скептически. Однажды Ленечка спросил ее на коллоквиуме, почему она не прочла Житие протопопа Аввакума, и она, не моргнув глазом, без зазрения совести, ответила ему: чтобы остаться целомудренной. Он вытаращил на нее свои огромные глазищи и молчал. Тогда она привела его в чувство: Лев Толстой сказал, что книги развращают человека, следовательно, самым развращенным человеком можно считать того, кто больше прочитал. И наоборот, кто ничего не читал, тот чист, как слеза младенца, и целомудрен, как зародыш во чреве матери. В этой хохме была своя тайная правда, не сказанная ею, но он понял ее, и с тех пор относился к ней, как к тонкому, умному и хрупкому созданию, ибо и сам не очень приветствовал мат в литературе и на телеэкране. В ее отсутствие Ленечка спокойно мог нахамить студентам, но рядом с ней подтягивался и блистал остроумием. Он поднимал весь свой литературный словарный запас, а так как запас у него был чрезвычайно богатый, то студенты просто стонали от его красноречия, ибо он того же требовал и от них.
В храме лики святых смотрели на нее строго и как-то само отрешенно. Эта самоуглубленность напоминала Насте равнодушие, общество, где всем и на все наплевать, застывшее при ее появлении. «Здравствуй, племя молодое, незнакомое»,- усмехнулась она словами Пушкина, но вслух не произнесла, глядя на строгое лицо батюшки. Насте стало немного жутковато, как в сказке про козла, впору было запеть: «Ах, ты зверь ты зверина, ты скажи свое имя. Уж не смерть ли ты моя и не съешь ли ты меня?». Она улыбалась, стараясь держать себя независимо и непринужденно, но это ей как-то на сей раз не давалось.
-Простите, батюшка, но я молитв не знаю, поэтому вряд ли могу быть Вам чем-либо полезна.- Призналась она, наконец.
Он взглянул на нее строго, вспомнил, как она только что стояла перед ним почти обнаженная с перепуганными детскими глазищами, и отвернулся, его душил смех. Глядя в окно батюшка еле обронил: ничего, вы следите за мной внимательно и повторяйте, и у нас все получится. А что до «полезна», то я буду рад, если окажу пользу Вам.
Конечно, можно было предложить этой бульварной девице напечатанную молитву, у него были заготовки на такой случай, но он забыл, напрочь забыл о их существовании. Эта встреча поглотила его всего.
Когда Руслан сказал, что выловил на улице себе куму, так как первая сбежала, он даже вышел посмотреть, что тот притащил, ибо Руслан был с детства великий мастер на шутки, но чтобы привезти в церковь голую бабу, это было уж слишком. Я понимаю, детство, дружба, положение в обществе, но должно же быть что-то святое в душе, чтобы не плевать друг на друга. Это же элементарно. И теперь в нем боролось двоякое чувство, с одной стороны, можно ребят понять, попали в трудное положение и пытаются преодолеть его любой ценой, но с дугой стороны, вы же знаете, куда идете, почему бы не отнестись уважительно и к месту и к тому, кто будет оказывать вам услугу. Сам белые перчатки натянул, а меня в грязь втоптал по дружбе. Ну, да ладно, святые отцы учат смиряться. Будем смиряться, хотя, почему я должен молчать и терпеть, когда дерзают оскорблять и мою веру, и место, где я служу Богу? Что мешает мне встать на защиту своих убеждений? Страх? Но я не боюсь их. Неужели то, что я этих чумазых люблю больше, чем Бога?
Они прошли в крестильную, и батюшка велел Руслану взять младенца на руки. Малыш спал. Он же еще раз взглянул на ребят и улыбнулся: Истинные кум и кума из анекдота. — И начал молитву. При каждении, он заметил, что у кумы край юбки завернулся, батюшка, подойдя к ней тихо произнес:
-Кума, обдерни юбку.
-Кума, обдерни юбку, — повторила кума и осталась стоять, как стояла.
-Не сообразила, — подумал он, и прошел дальше кадить купель, затем вернулся и внятно произнес:
-Кума, обдерни юбку.
-Кума, обдерни юбку. — Повторила кума, не взглянув на него.
-Ты, что, издеваешься? — спросил он тихо.
-Ты, что, издеваешься? — она тоже понизила тон. Но осталась стоять безучастной к нему, словно робот.
И тут он не выдержал и взорвался:
-Пошла вон! — рявкнул батюшка, и добавил: — Что б духу твоего здесь не было.
Кума оглянулась назад, словно хотела посмотреть, кого это выгоняют, и спокойно повернулась к нему.
-Это Вы мне? — спросила она строго и с таким достоинством, что у батюшке, похолодело внутри.
-Да, — ответил он почти шепотом.- Нужно знать всему меру, и нельзя таинство превращать в балаган.
-Я что-то не так сделала?
Он молча кивнул головой, так как боялся, что она сейчас подойдет и даст ему пощечину.
-Что?
-Вы-вы в молитву внесли ненужные изменения, произнес отец Савва, — и тут только сообразил, что изменения внес он сам, а она повторила. От этого он разозлился еще больше.
Руслан и Татьяна хохотали открыто, но кума даже не улыбнулась:
-Я все строго повторяла за вами, и, если внесла ремарку в действие, то ее прежде всего внесли в текст Вы, а я только повторила. С другой стороны, у нас не было уговора, что я буду не только повторять текст, но и корректировать Ваши ошибки. — Произнесла она устало, и подумала: — я так и знала, что это добром не кончится. — Настя повернулась и собралась уйти, но увидела перепуганные глаза подруги и поняла, что та сейчас заплачет. Нужно было что-то делать. Но что? Она знала, как вести себя на приеме у президента Франции или у королевы Англии, но что сказать обиженному священнику, не знала. Ее родина с золотыми куполами оставалась для нее далекой заграницей, вещью в себе.
-Ничего, — подумала она, — «двенадцать часы наши пробили, но новые есть обороты. Наш поезд расшибся, попробуем летать самолетом». — Настя подмигнула подруге, тряхнула головой и решительно направилась к отцу Савве.
Перед ней стояла гордая неприступная вершина Эвереста. Ее нужно было покорить и покорить быстро молниеносно, чтобы не успел слова вымолвить. Она взяла его за уши и рывком бросила на себя, и, когда губы их встретились, поцеловала его, сначала легонько, а потом по-настоящему.
-Не сердись, я не хотела тебя обидеть, — произнесла она, тихо и ласково, между поцелуями. Просто, мне надоело стоять, и я подумала про собаку, которой тоже надоело сидеть в машине, и она сейчас придет сюда, наделает шума, а Светлана ее не сможет задержать, потому что сидит голая в машине. Собака откроет дверцу и придет ко мне. — Настя крепко обнимала его за шею, и осторожно гладила спину. — Я немного отвлеклась и упустила смысл текста. Прости меня, пожалуйста.- Но как только он пытался открыть рот, она вновь зажимала его поцелуем.
-Отпусти, — наконец прошептал он.
-Нет.- Ответила она, и вновь поцеловала его.
-Пожалуйста, отпусти, — проговорил он задыхаясь.
-Нет, пока ты не простишь меня и не дашь мне слово, что мы сейчас же начнем и закончим крещение младенца.
-И ты думаешь, что после всего этого мможно молиться?
-Да. Мы сейчас все исправим и помолимся, спокойно и тихо.
О. Савва открыл глаза, его душил гнев и на себя и на друга Руслана, который посмел привезти сюда это чумазое развращенное создание, и тем самым осквернил храм и его доброе имя священника.
Он поднял руки и надавил ей на плечи, пытаясь оттолкнуть. Но у него ничего не получилось.
-Ты зря это сделал, — произнесла кума спокойно, как в кино. Сейчас придет колли и охрана. Дверь действительно отворилась, и колли в два прыжка подлетела к ним. Еще мгновение и собака бросилась бы на него, защищая хозяйку.
А Настя даже не повернулась к ней. —
-Инга, место, — сказала она тихо. И та уселась возле них.
-Я не боюсь ее и не боюсь тебя, и мне не нужны здесь такие наглые, чумазые девицы, которые оскверняют святое место. — Проговорил он быстро, и достал белый платок, плюнул на него и принялся вытирать Насте лицо.
Никогда в жизни на нее никто не плевал и не орал. Она орала, но чтобы плеваться — такого не было даже у нее.
-Это нужно делать молочком, а слюной только размажешь краску. — Ответила она, спокойно, и вновь поцеловала его. — Вот тебе за чумазых девиц. А вот тебе за наглых. Делай движения плавные, осторожные, иначе она разорвет тебя раньше, чем я успею ее пристрелить. А лучше всего, прекрати истерику и приступай к своим обязанностям священника.
-Пусти.
-Нет.
-Вам нужна помощь, Анастасия Павловна? — возле них стояло три двухметровых лба.
-Да, Сережа. Сними, пожалуйста, свой пиджак и повесь мне на левое плечо, и возьми ребенка у Руслана. — Произнесла она строго, и совсем не так ласково, как говорила только что. — Игорь, проводи Руслана в аэропорт без приключений, он опаздывает. Сашенька, забери, пожалуйста, колли и отвези домой, и скажи маме, что у меня все в порядке, я немного задержусь, так как у Танечки буду сейчас крестить Васеньку, и как только освобожусь, приеду.- Затем она отпустила священника, подняла, улыбаясь, юбку, вытащила носовой платок и вытерла своим платком помаду с его губ, сняла блузку, надела пиджак, застегнула его и подвернула рукава. Сбросила юбку и отдала все Руслану: передай жене, поблагодари и скажи, что я у нее в большом долгу.
Как только Руслан вышел, она повернулась к отцу Савве, улыбнулась, как ни в чем не бывало, взяла за дрожащую руку и тихо сказа: не психуй, пошли молиться. И он молча последовал за ней.
Кума. 2
Странно, но сегодня он служил, не отвлекаясь на мелочи, все внимание, сосредоточив на самой молитве. Случившееся, словно ушло на второй план, и ничуть не занимало его. Сергей порядок последования таинства знал, поэтому с ним было легко и просто общаться в молитве, а куме он принес Памятку о крещении, попросил прочитать предварительно, и отметить, что будет не ясно. Она быстро пробежала текст и тихо сказала: Можно приступать, я все поняла. Все прошло быстро и без сучка и задоринки. Уже прощаясь, о.Савва вспомнил, что кума понятия не имеет, что она совершила сегодня и какие последствия ждут ее в будущем.
-Анастасия Павловна, Вы подождите, пожалуйста, меня внизу у сквера, я сейчас переоденусь и выйду, есть очень важный разговор к Вам.- Сказал он, и посмотрел вслед уходившим.
-Хорошо, ответила кума, но пиджак я отдам Сергею, ему нужно прикрыть бронежилет и оружие.
Переодеваясь, он думал о том, как с ней начать разговор, как убедить ее выполнять свои обязанности крестной матери. Избалованная девица, не знающая ни одной молитвы, что может дать крестнику, к какому Богу она его приведет, если сама Его не знает, в церковь не ходит, и вообще, ведет сомнительный образ жизни. Скажи ей сейчас, что надо будет принести ребенка к Причастию, что надо молиться, она посмотрит на тебя, как на диковинку, пошлет на три веселых буквы, сядет в машину и уедет. И останется малыш сиротой. Вот тебе Савва и все «Верую…»
О. Савва вышел и взглянул вниз — она ждала, как обещала. Но Татьяны и Сергея возле нее не было. Он быстро сбежал вниз и сел рядом:
-Вы очень торопитесь?
-Не очень. У меня сегодня выходной, прощание с детством. Еще вчера я наметила пройтись по Цветному бульвару, зайти в цирк, навестить Никулина и положить ему на могилу охапку роз, это друг моего детства, старый грустный клоун с белыми усами. Мы с ним дружили. Он любил детей, но мне казалось, что меня он любит больше всех, а ему казалось, что я его люблю больше всех на свете. Я его звала дед Юрка, а он меня — Анастасия Павловна. Если я долго отсутствовала, или он уезжал куда-то, то мы грустили, и потом жаловались друг другу, без лицемерия и ханжества.
-Я скучал, Анастасия Павловна, и мне очень Вас не хватало, говорил он, улыбаясь, и добавлял, как Вы там без меня время коротали?
-Да ничего, улыбалась я, — ветрянкой болела, и меня не пускали гулять. Ты же знаешь, у меня всегда проблемы, а с тобою их просто решать.
Да Вы — поэт, Анастасия Павловна, у Вас очень хорошо рифмуются строки.
-Это я от волнения и радости, дед Юрка, а вообще — бездарь.
-Сочини про нас что-нибудь, бездарь мой.
Ну, я ему и выдавала какую-нибудь глупость типа этой:
У меня в гостях поэт,
Он не ест моих конфет.
Я ему ужасно рад-
Покупаю шоколад.
Но смеется мой поэт
Надо мной уж много лет.
Говорит: ты, старый дед,
Забываешь про секрет.
Лучше, дай-ка мне билет,
посмотреть твой драндулет.
Он хохотал, как ребенок, и вел меня поближе к арене, усаживал и говорил: «Не скучай, моя радость».
А потом его не стало, и я сходила с ума от боли и бессилия. И в цирк больше не ходила. И вот сегодня решилась пойти, да не получилось.
-Анастасия Павловна, Вы сейчас пишите стихи?
-Нет. И никогда их не писала, просто, рифмовала для него, чтобы его порадовать. Он всякую чепуху принимал от меня как нечто гениальное, потому что сам был гениальный художник, мастер своего дела.
-Какова причина тому? У Вас нет душевной потребности писать стихи, или нет спроса на ваше творчество. И то и другое. У меня нет того, кто бы вызвал во мне желание писать ему, общаться с ним рифмой. И в живописи, и в поэзии, так же, как на рынке, спрос рождает предложение, но тот спрос, который доминирует сейчас в обществе, не располагает меня творить. Мне не интересно писать. Если быть еще точнее, мне не хочется делиться с людьми моими мыслями и чувствами.
В физиологии есть такое понятие как «порог допустимости», когда человеческий нерв испытывает раздражение до определенного уровня и отвечает на него определенной реакцией, но как только превысить его, этот порог допустимости, нерв либо отключается временно, либо погибает вовсе.
Так и человеческая душа каждого человека имеет свой порог допустимости в общении с людьми. Мы с детских лет обучаемся жить в том или ином обществе, привыкаем к тому, и ведем тот же образ жизни, как и окружающие нас люди. Но, если я начну жить по иным правилам и законам, то общество меня либо начнет перевоспитывать, либо извергнет вон, либо уничтожит. Стереотип мышления не только позволяет реализовать себя как личность в конкретной среде, но и защищает от типичных ошибок. Все отклонения от нормы шокируют и вынуждают сопротивляться. А хорошее творчество, я не говорю гениальное, — это всегда отклонение от общепринятой нормы. И сие доминирует не только в поэзии, но и, вообще, в нашей повседневной жизни.
Если взять наше с Вами знакомство, то оно не протекало бы так бурно и нелепо, если бы одна и другая сторона имела правильное представление друг о друге. Но я не знаю, как вести себя в церкви, и что можно позволять себе относительно вас, а чего нельзя. Что неминуемо привело к ошибкам с моей стороны.
Вы так же шли наугад, руководствуясь тем, что сказал Вам Руслан обо мне, и моим внешним видом. Что так же привело Вас к ошибкам, ибо Руслан первый раз меня видел, так же, как и Вы. И он и Вы решили, что перед вами девица легкого поведения с которой можно не церемониться. То есть вы с ним посмотрели на форму, и по форме предположили содержание. У вас сработал стереотип в определении, и стереотип в отношении к данному типу человека.
-Вы простите меня, пожалуйста, — О. Савва опустил голову, ему было стыдно. Сегодня вечером он собирался говорить с людьми о доброте и подготовил довольно сносную проповедь. Проповедь подготовил, а себя нет. Словно для себя писал эти строки:
«Душа человеческая есть свободная сила, ибо она может сделаться или доброю. или злою силою, смотря по тому, какое ты сам дашь ей направление.
Злая сила заставляет гордого человека в других видеть только плохое, и он радуется, когда говорят о них худо, а ты иначе поступай: ревнуй о взаимной любви и никого не осуждай. Каждый за себя даст Богу ответ, а ты в себя смотри! Злобы берегись! Отыщи в злом человеке что-либо доброе и порадуйся об этом добре и с радостью говори о его добрых качествах.
Нет человека, в котором не было бы какого-нибудь добра. Зло же, находящееся в нем, покрывай любовью и молись за него Богу.
Живи со всеми в мире, согласии, любви, тишине, уважай других, снисходи к их слабостям, не гордись, не завидуй, не враждуй, плотские похоти обуздывай, воздерживайся от всякого излишества, делись с неимущим, за всех молись как за себя, особенно за тех, кто тебе в тягость, кто унижает, огорчает, оскорбляет тебя, возводит напраслину. Они тебе зло, а ты им добро делай. Никому не желай и не делай зла.
Врагов надо любить: ведь их диавол учит и подстрекает враждовать, чтобы тебя испытать, любишь ли ты ближнего по Евангелию. Обращай на себя внимание в то время, когда люди обижают тебя, ругают, смеются над тобою. Если ты в это время спокоен, не исполняешься духом вражды, ненависти, нетерпения, если продолжаешь любить этих людей так же, как и прежде, то ты любишь ближнего по Евангелию, а если раздражаешься, то не любишь. «31 И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.
32 И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят.
33 И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают.
34 И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.
35 Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым.
(От Луки 6:31-35)».
Ничто так не уподобляет нас Богу, как то, когда мы прощаем людей злых, которые обижают нас.
Молитва за врагов — это милость (милостыня) выше всякой милостыни, подаваемой неимущим». — Вспоминал он текст своего будущего выступления и думал:
«И как мне говорить это другим, когда ничего из сказанного я сегодня не выполнил?».
-Мне пришлось пробивать брешь в Вашем понимании человека. Но, если бы я изобразила сцену Марии Магдалины у ног Христа в тот момент, когда Вы кричали, то Вы подумали бы, что я продолжаю издеваться и над Вами и над Христианством вообще, и могли бы меня ударить, защищая свои убеждения, понятия и веру. То, что понимал и принимал Христос, не доступно было фарисеям, но и не воспринимается в нашем настоящем обществе как норма. Я могу сейчас позволить себе, достать драгоценное миро, то бишь духи из чистого розового масла, снять Вам обувь и поцеловать Вам ноги, омыть их, а потом вылить на них духи и попросить прощение за все случившееся, но Ваша душа не подготовлена к таким отношениям. Она поднимет бунт.
То же самое можно наблюдать и в сцене, когда Иерусалимский Патриарх моет ноги своим подчиненным. Его никто не осуждает за это, и воспринимает как символ смирения и любви. Но, если он выйдет на улицу и, встретив меня вот в таком виде, предложит свои услуги, поцелует мне ноги и омоет их в жаркий знойный день, все сочтут его за развратника, подумают, что старик выжил из ума и связался с блудницей. Я пойму его и приму его желание оказать мне помощь и выразить свою любовь ко мне в такой форме. Даже в том случае, если он будет очень непривлекателен наружностью, я поцелую его и помогу встать ему с колен, но Вы и церковь в Вашем лице потребуете от меня исповеди и покаяния. Ваш порог допустимости один, а мой порог допустимости другой. Что бы нам понимать друг друга, надо или мне спуститься с заоблачных высот, либо Вам подняться ко мне. В повседневной жизни я спускаюсь в этот мир, но воспевать его, любить его не могу. А Никулин понимал меня и воспринимал меня, потому что его душа желала того же.
-Я конечно, виноват перед вами, но на счет церкви согласиться не могу.
«В Православной Церкви имеется бесчисленное множество примеров истинного смирения и кротости святых. И вот некоторые из них.
Преподобный Арсений Великий был испытан преподобным Иоанном Коловом, когда он впервые пришел на трапезу. Все вкушали пищу, а Арсения не пригласили за стол. долго он так стоял, а потом преподобный Иоанн бросил ему сухарь и сказал: «ешь, если хочешь».
Преподобный Арсений на четвереньках подошел к сухарю, взял ртом и съел в углу, лежа на земле, как четвероногое животное, помышляя о себе: «я хуже пса». Тогда Иоанн сказал про Арсения: «Он будет великим подвижником».
Господь послал преподобного Антония Великого учиться смирению у Александрийского сапожника. От него он научился помышлять: «Все спасутся, один я погибну».
Преподобный Серафим по своему смирению называл себя «землею и пеплом», целовал руки посетителей и многим кланялся в ноги. Преподобные Ефрем Перекопский, Тихон Луховской и Герасим Болдинский, не считаясь со своим здоровьем, выполняли за других самую тяжелую работу в часы отдыха братии.
Римский Папа Григорий Двоеслов Великий по смирению кланялся в ноги встречным епископам и пресвитерам.
Святитель Иоанн Милостивый, Патриарх Александрийский, на коленях испрашивал себе прощение у обиженных клириков.
Египетский подвижник Сисой Великий перед смертью сказал старцам: «Поистине не знаю о себе, положил ли я и начало покаяния».
-Декларативно, да. Церковь говорит о смирении и любви, а в действительности что происходит в ней?
-Вы о церкви судите по мне?
-Не только, но реально Вы первый священник, с которым мне довелось говорить.
-Ну, не такие уж мы гадкие,- вспыхнул о.Савва и быстро опустился перед ней на колени: — прости, если можешь?
-А я не сержусь, я Вас просто воспитываю, — улыбнулась она,
-Зачем? — спросил он, изумленно, стоя на коленях.
-Вот когда встанете и почувствуете необычайную легкость в душе, тогда поймете. — ответила Настя серьезно, и тут же перевела все в шутку: — Прощаются тебе грехи твои, сын мой, иди с миром, — произнесла она нараспев, и коснулась его лба. Рука ее была горячая-горячая, словно огненная, и глаза лучились. Он встал, отряхнул подрясник и посмотрел вокруг.
-Что смотрите, не увидел ли Вас кто из Ваших знакомых, и не доложит ли епископу, мол, сомнительными методами привлекает отец Савва блудниц в Церковь. Тогда и ее не спасу и место потеряю…
-Именно так. И, тем не менее, мне стало легко и весело, словно мы не ссорились вовсе, и словно этого дня не было.- Ответил он. — Но все было, было, было, — подумал он, — Поэтому луче уйти, греха меньше будет.- И только прикинул, как с ней распрощаться, как услышал: — Да, отче святый, я что-то запамятовала, для чего Вы меня пригласили сюда?
-И что за манера все переводить в шутку? Дело серьезное, а Вы игого да игога.
-Да?
-Да. Вы сегодня стали матерью, а смеетесь, словно в цирке ребенок.- проговорил о. Савва, обиженно.
-Как в анекдоте: — разбери мои дела: никому я не давала, от кого же родила. — усмехнулась Настя и посмотрела на него так, что у него дыхание перехватило.
-Анастасия Павловна, Настенька, ну, нельзя же так вести себя в церкви. Поймите Вы, наконец, это не танцплощадка, — пробормотал он и опустил глаза. — Ему тоже хотелось смеяться.
-А что такое танцплощадка, Вы знаете? Нет? И я не знаю, потому понять не могу. Лучше будем исходить из того, что Вам требуется нечто сообщить мне, а мне сие необходимо понять и принять, поэтому Вы попросили меня остаться. Так? Так. Тогда приступайте к своим обязанностям. Я слушаю.
-Как быстро меняется, у нее настроение и ее речь. — Вот уже и нувориш передо мной. — Подумал он, опустился на корточки, взял ее руки и произнес вслух:
-Будучи Жизнью и Источником Жизни, Господь не мог быть объятым смертью и адом, но разрушил их. Он победил смерть: духовную и физическую, – воскреснув на третий день после Своего распятия.
С тех пор разрушилось господство смерти над миром и человеком, ад был побежден. Это торжество Жизни и Любви.
ЧЕРЕЗ сорок дней после Своего Воскресения Господь наш Иисус Христос вознесся на Небеса, а еще через десять дней – в праздник Пятидесятницы – ниспослал Духа Святого Своим ученикам. С тех пор все уверовавшие в Иисуса Христа как своего Господа и Спасителя составили Церковь Христову.
ЦЕРКОВЬ Христова есть Богочеловеческий организм, в котором люди соединяются с Богом и освящаются благодатью Божией. Здесь они силой Христовой избавляются от смерти и получают Жизнь Вечную. В Церкви они ускользают из рук ада и вступают в Царство Божие, становясь детьми Божиими. Церковь сама есть Царство Божие на земле. Она объединяет в себе всех, кто имеет одинаковую – православную – веру в Господа нашего Иисуса Христа, кто живет одной церковной жизнью, участвуя в Таинствах Церкви, и кто принял Крещение во имя Святой Троицы.
Таким образом, вступление в Церковь и приобщение всех ее благ, каковыми являются Жизнь Вечная, воссоединение с Богом, воскрешение способности любить, радоваться чистой радостью, иметь духовное здравие и т.д., осуществляется через Крещение.
Крещение не принимают, чтобы не болеть, чтобы иметь жизненный успех, избавиться от неприятностей, но чтобы иметь Жизнь Вечную и жить в единении с Богом.
СЛОВО «крещение» (по-гречески «ваптисис») значит «погружение».
Главным действием Крещения является троекратное погружение крещаемого в воду, что символизирует собой трехдневное пребывание Христа во гробе, после которого совершилось Воскресение.
Каждый крещаемый повторяет путь Христа: умирает, чтобы затем воскреснуть. Умирает для греховной жизни и сатаны и воскресает, чтобы начать новую жизнь, жизнь с Богом. Все его естество при этом обновляется до самых своих оснований. Ему оставляются все его грехи, которые он совершил до Крещения.
Человек отрекается от сатаны и соединяется со Христом, становясь членом Церкви.
ЕСЛИ крестится младенец, то у него должны быть крестные родители, в обязанности которых входит христианское воспитание своих крестников. За них они дадут строгий ответ на суде Божием. Тот, кто согласился стать крестным, должен осознать, что он принимает на себя огромную ответственность за ребенка, которого крестит, и если будет нерадиво исполнять свои обязанности, то будет строго наказан.
Чтобы дать ребенку христианское воспитание, сами крестные должны жить христианской жизнью, молиться за своего крестника.
РАССМОТРИМ более подробно, что происходит с человеком во время Крещения и к чему он обязывается после его принятия. Для этого используем текст чинопоследования этого Таинства.
СОВЕРШЕНИЮ Крещения предшествует чин оглашения, во время которого священник читает запретительные молитвы, направленный против сатаны. В них священник именем Божиим запрещает диаволу господствовать в сердце крещающегося, прогоняет его прочь от человека. Человек нарицается «новоизбранным воином Христа Бога нашего».
После этих молитв священник дует на уста крещаемого, его лоб и грудь, произнося слова: «Изгони из него (или из нее) всякого лукавого и нечистого духа, скрытого и гнездящегося в его сердце…».
Крещаемый (или крестные родители, если крестится младенец) поворачивается лицом на запад, и священник спрашивает:
– Отрекаешься ли ты от сатаны, всех его дел и всех его ангелов, всего его служения и всей его гордыни?
Крещаемый отвечает:
– Отрекаюсь.
Так повторяется трижды. Затем священник так же трижды спрашивает:
– Отрекся ли ты сатаны?
И крещаемый отвечает:
– Отрекся.
Священник говорит:
– И дунь, и плюнь на него.
Крещенный должен дунуть и плюнуть перед собой в знак своего презрения к сатане. Таким образом крещаемый объявляет диаволу войну. Его оружием будут пост, молитва, участие в церковных таинствах, и прежде всего Таинстве Евхаристии. Ему предстоит сражаться со своими страстями, злом, кроющимся в душе.
Наградой за победу будет жизнь вечная. Поражение тоже будет вечным – оно будет состоять в нескончаемых муках в преисподней вместе с сатаной и его ангелами.
ОДНАКО сам человек никогда не сможет вести брани с диаволом – без союзничества со Христом. Поэтому после объявления войны сатане в чине оглашения следует сочетание со Христом. Священник спрашивает:
– Сочетаешься ли ты со Христом?
Крещаемый отвечает:
– Сочетаюсь.
После этого священник спрашивает:
– Сочетался ли ты со Христом?
Крещаемый отвечает:
– Сочетался.
Священник спрашивает:
– И веруешь ли Ему?
Крещаемый отвечает:
– Верую Ему как Царю и Богу, – и затем читает Символ Веры.
ПОСЛЕ ЭТОГО начинается сам чин Крещения. Священник благословляет воду, в которой крещаемому предстоит омыть свои грехи. Он трижды осеняет ее крестным знамением, дует на нее, произнося молитву:
«Да сокрушится под знамением образа Твоего креста все противные силы».
Затем еще после некоторых молитв и священнодействий священник помазывает крещаемого маслом: лоб, грудь и плечи. Масло -символ милости, и в данном случае милости Божией по отношению к кающемуся грешнику. При помазании маслом также имеется в виду притча о Добром Самарянине, рассказанная Спасителем. В этой притче Добрый Самарянин, который был прообразом Христа, помазал человека, «впавшего в разбойники», маслом, чтобы он исцелился.
ЗАТЕМ, наконец, наступает самый главный момент – само Крещение.
Священник трижды погружает крещаемого в воду со словами:
– Крещается раб Божий (называется имя) во имя Отца, Аминь (первое погружение). И Сына, Аминь (второе погружение). И Святаго Духа, Аминь (третье погружение).
ПОСЛЕ Крещения совершается Миропомазание, которое имеет следующий смысл.
В день Пятидесятницы, как уже было сказано выше, на учеников Христовых сошел Дух Святой. Через Миропомазание Дух Святой сходит на каждого из нас, исполняя нас силой Божией.
Святое Миро – это особым образом приготовленное масло, которое раз в год освящается Патриархом и затем рассылается по всем епархиям, где архиереи раздают его священникам. Это великая святыня.
Священник помазывает Святым Миром уже крещенного человека, а именно: его лоб, глаза, ноздри, уста, уши, грудь, руки и ноги. Всякий раз он повторяет слова:
Печать дара Духа Святаго. Аминь.
Через это священнодействие на человека сходит Дух Святой.
Затем читается Священное Писание, еще несколько молитв, и чин Крещения можно считать завершенным.
Однако человек, выходя из храма, должен помнить, что его христианская жизнь только начинается, что он отрекся от сатаны и сочетался со Христом. Теперь у него должна начаться другая жизнь…
КРЕЩЕНИЕ есть начало новой жизни. Человек должен принести плоды Крещения, а для этого нужен труд.
КРЕЩЕНИЕ ко многому обязывает человека. Прежде всего оно обязывает его к борьбе с самим собой: со своими страстями, дурными наклонностями, в общем, со своим «ветхим человеком», который ненавидит других людей, злобствует, завидует, гордится, презирает, обманывает, блудодействует и т.д.
Крещение также обязывает человека вести церковную жизнь, которая прежде всего заключается в участии в Таинстве Евхаристии – причащении Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Это Таинство совершается в православных храмах во время Божественной Литургии. После принятия Крещения человек должен прийти в храм для воцерковления, после чего он уже может участвовать в Евхаристии.
ЕВХАРИСТИЯ является стержнем церковной жизни. Господь наш Иисус Христос во время каждой православной литургии дает людям Себя Самого в причащение. Люди причащаются Его Плоти и Крови, чтобы быть в постоянном единении с Ним. Без участия в Евхаристии человек не может надеяться на свое спасение.
КАЖДЫЙ истинно верующий во Христа должен регулярно участвовать в Евхаристии. Предварительно он обязан очистить свою совесть через Таинство Покаяния, несколько дней попоститься, подкрепляя пост усиленной молитвой. И затем, испросив разрешения у священника, причаститься Пречистых Таин Христовых.
Маленьких детей родители или крестные должны приносить на причастие как можно чаще. Им особой подготовки не требуется, так как они и без этого чисты. Единственное, что нужно – это чтобы дети причащались натощак, с утра ничего не поев.
ЕЩЕ ОДНИМ важнейшим условием духовной жизни является молитва. Человек, принявший Крещение, обязывается к молитве.
МОЛИТВА есть обращение человека к Богу. В ней он испрашивает у Господа милости, просит прощения грехов, помощи в трудностях, благодарит Бога за Его благодеяния к себе.
Молитва есть пища для души, без которой та умирает от духовного голода.
Молиться нужно постоянно. Обычно все православные христиане утром и вечером читают так называемые «Утреннее» и «Вечернее правило», которые содержатся в «Молитвословах». Днем можно молиться «молитвой Иисусовой»:
Господи, Иисусе Христе, помилуй мя.
Или, более пространно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.
Эта молитва удобна тем, что ею можно молиться везде: на улице, на работе, в пути.
В любом случае о своем молитвенном правиле нужно посоветоваться со священником.
ЧЕЛОВЕК, принявший Крещение, должен всегда помнить, что он отрекся от сатаны и пообещал не участвовать в его делах. Поэтому преступает эту клятву, данную Богу, тот, кто после Крещения начинает ходить ко всякого рода «экстрасенсам», «заклинателям», «народным целителям» и т.д. Таким образом он опять вступает в союз с сатаной и отказывается от союза с Христом, отрицаясь своего Крещения.
Человек должен оставаться верным Православной Церкви и не участвовать в собраниях баптистов, иеговистов и прочих сектантов. Смертельный грех совершают те, которые повторно принимают «крещение» у баптистов.
Христианин не может быть последователем Рерихов, оккультизма, различных восточных культов.
Сегодня Вы стали крестной матерью младенцу Василию, и поклялись Богу, что младенец отрекся диавола и дел его, то есть стал божьим человеком. По сути, Вы обещали Богу, что приведете малыша к вере, научите его любить Бога и человека, научите молиться, ходить в церковь. Если Вы не научите ребенка, оставите его на произвол судьбы, то станете клятвопреступницей и обманщицей, и понесете наказание и как плохая мать, и как клятвопреступница.
-Бред какой-то. Как я его научу, если сама ничего не знаю и не умею?
-Вы поклялись, что он уже стал христианином, соединился с Христом. Это не было бредом с Вашей стороны, Вы говорили в своем уме и здравом рассудке. И повторили обещание трижды. Более того, Вы решительно потребовали от меня совершить таинство, хотя я очень сомневался в том, что Вы будете хорошей Крестной матерью. И перед крещением Вы сказали, что все прочитанное Вами Вам понятно. — Произнес о. Савва и замолчал. Он повторил слово в слово свою Памятку, которую, дал ей прочитать накануне крещения и теперь ждал ответной реакции.
-Но, ведь, это не реально, я не смогу, просто физически не смогу, выполнить все то, о чем Вы тут говорили.
-Я помогу Вам, было бы желание с Вашей стороны.- он продолжал держать ее руки и смотрел в глаза.
-Я боюсь. -сказала она тихо.
-Я тоже боюсь и за Вас и за Васеньку, так как не имел права допускать Вас без подготовки к крещению. Но, вот, все совершилось, и теперь мне страшно.
-Почему Вы не настояли на отмене крещения?
-А почему Вы настаивали?
-Меня понять можно. Я помогала подруге, которая попала в беду.
-И что же это за беда, если ее пришлось решать с собаками и спецназом?- он усмехнулся. -Неужели нельзя было отложить крещение и спокойно разобраться во всем, и решить, хотя бы для себя, смогу ли я, хочу ли я быть духовной матерью этому младенцу, и не испорчу ли я ему жизнь, не погублю ли его своей поспешностью. А вы все превратили в балаган: -Давай, батя, давай бегом! Я тебе такую куму притащил — пальчики оближешь. Рафаэль в натуре. И как отказать другу, который не раз тебя выручал. Выскочил я посмотреть на Мадонну и чуть в обморок не упал.
-Я Вам так не понравилась?
-В том -то и дело, что понравилась, я просто с ума сошел, потому и не прогнал. Простите меня.
-Может быть исправить как-то можно? Ну, перекрестить, что ли.
-Настенька, Вы представляете, что говорите? Как мы с Вами можем отменить решение, утвержденное Богом? И что мы скажем в свое оправдание? Извини, Господи, мы пошутили? А печать Святого Духа Ты забери назад, ибо младенец в ней не нуждается?
-Что же делать?
-Я не знаю, что делать. Я знаю одно, порядочный человек выполняет свои обещания.
-А, если набрать дисков, книг, компьютер купить, — пусть Танька его сама воспитывает, а я буду помогать материально.
-Вот-вот. Купите ему самолет. Пусть сядет и разобьется, — тем самым и Вас освободит и в мученики попадет… Но тогда Вы будете в глазах Бога кукушкой, подбросившей свое чадо в чужое гнездо, а не крестной матерью. И убийцей: дала в руки оружие младенцу и не научила им пользоваться. Кстати, таких у нас немало. Окрестят и бросят. А ребенку нужна мать, которая заботилась бы о его душе, наблюдала его духовное состояние, помогала бы ему выйти из духовного кризиса. Короче, была бы тем, кто был для Вас Никулин и еще больше, так как Никулин не ставил перед собою цели соединить Вас с Богом, а только снимал стресс или помогал адаптироваться в окружающей среде одинокому ребенку.
-Батюшка, да не могу я. Вам хорошо говорить: кукушка-кукушка, а у меня утечка информации на фирме, надо ехать разбираться, завтра едем с отцом на Кавказ, фирму инспектировать, когда буду в Москве,- не знаю, и приеду ли, вообще, тоже не знаю.
-Одно другому не мешает, можно и на Кавказе молиться и за себя и за младенца. А когда приедете, то принесете его на Причастие.
-А сейчас что ему нужно? Кроме Причастия. Таня и без меня принесет его завтра и причастит.
-Принести-то она его принесет, но Вас-то не будет рядом, и вы не увидите, как Ваш малыш будет впервые вкушать Кровь Христову. И Самой нельзя оставаться без Причастия.
-Куплю камеру. Снимет. Потом посмотрю.
-Ну, что Вы, как торговка: -куплю, куплю. Вы же не спонсором обещали быть, а матерью. Нежной, любящей, знающей, когда ему плохо, когда хорошо на душе. Вспомните детство, в цирк к Никулину Вы бегали не за конфетами, так и здесь, материальное не всегда может заменить духовное. Чаще наоборот, духовное компенсирует недостаток материального, и человек не чувствует своей обделенности.
-Вы считаете, что мне надо отложить поездку на Кавказ?
-Ничего я не считаю. Я просто знаю: Господь наделил человека свободной волей и не хочет ущемлять этой свободы ни в чем. Он терпеливо ждет, когда человек сам откликнется ответной любовью на Его любовьи когда добровольно подчинит свою волю Его Божественной воле. Как Христос, так и Пречистая Его Матерь и все святые кротко обращались с людьми и не проявляли своей властности даже тогда, когда это было на пользу человека. Они ждали, когда человек без принуждения, по доброй воле обратится к добру, потому что именно это ценно и дорого для Господа. Христос сказал: «Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений.
(Осия 6:6).
пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.
(От Матфея 9:13).
7 если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных,
8 ибо Сын Человеческий есть господин и субботы.
(От Матфея 12:7,8)».
Видите, Он разрешает Вам сделать выбор самой: хочешь — иди на работу, хочешь — иди к Нему, но не ной при этом, что ты в церкви замучилась стоявши. Не стой. Молись. Он понимает, что ты не праведница, но надеется, что в общении с Ним, ты узнаешь Его лучше, и исправишься, станешь достойной Его.
-Хорошо, я попытаюсь отложить поездку до понедельника. В конце концов, завтра все равно будет только торжественный прием и разговоры, которые я давно знаю. Но тятя будет недоволен. — Она посмотрела на о.Савву и добавила: — зато другой «тятя» будет доволен.
-Естественно, не даром же Он называет Себя Отцом и ревнует, когда мы увлекаемся кем-то другим.
« И говорил Я: как поставлю тебя в число детей и дам тебе вожделенную землю, прекраснейшее наследие множества народов? И сказал: ты будешь называть Меня отцом твоим и не отступишь от Меня.
(Иеремия 3:19)
чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
(От Матфея 6:18).
и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах;
(От Матфея 23:9).
4 Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли;
5 не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня,
6 и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.
(Исход 20:4-6).
13 Жертвенники их разрушьте, столбы их сокрушите, вырубите священные рощи их, [и изваяния богов их сожгите огнем],
14 ибо ты не должен поклоняться богу иному, кроме Господа [Бога], потому что имя Его — ревнитель; Он Бог ревнитель.
15 Не вступай в союз с жителями той земли, чтобы, когда они будут блудодействовать вслед богов своих и приносить жертвы богам своим, не пригласили и тебя, и ты не вкусил бы жертвы их;
(Исход 34:13-15).
23 Берегитесь, чтобы не забыть вам завета Господа, Бога вашего, который Он поставил с вами, и чтобы не делать себе кумиров, изображающих что-либо, как повелел тебе Господь, Бог твой;
24 ибо Господь, Бог твой, есть огнь поядающий, Бог ревнитель.
25 Если же родятся у тебя сыны и сыны у сынов [твоих], и, долго жив на земле, вы развратитесь и сделаете изваяние, изображающее что-либо, и сделаете зло сие пред очами Господа, Бога вашего, и раздражите Его,
26 то свидетельствуюсь вам сегодня небом и землею, что скоро потеряете землю, для наследования которой вы переходите за Иордан; не пробудете много времени на ней, но погибнете;
(Второзаконие 4:23-26)
13 Господа, Бога твоего, бойся, и Ему [одному] служи, [и к Нему прилепись,] и Его именем клянись.
14 Не последуйте иным богам, богам тех народов, которые будут вокруг вас;
15 ибо Господь, Бог твой, Который среди тебя, есть Бог ревнитель; чтобы не воспламенился гнев Господа, Бога твоего, на тебя, и не истребил Он тебя с лица земли.
(Второзаконие 6:13-15).
19 Иисус сказал народу: не возможете служить Господу [Богу], ибо Он Бог святый, Бог ревнитель, не потерпит беззакония вашего и грехов ваших.
20 Если вы оставите Господа и будете служить чужим богам, то Он наведет на вас зло и истребит вас, после того как благотворил вам.
(Иисус Навин 24:19,20).
Господь есть Бог ревнитель и мститель; мститель Господь и страшен в гневе: мстит Господь врагам Своим и не пощадит противников Своих.
(Наум 1:2)», — И тем не менее, к родителям своим он требует величайшего почтения:
«Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные, и сожрут птенцы орлиные!
(Притчи 30:17)». Поэтому постарайтесь быть предельно внимательной к своей речи, когда будете разговаривать с родителями сегодня. И вообще.
-Это их очень напугает, ибо они привыкли к моему жаргону и считают его лакмусовой бумажкой подтверждающей мое хорошее настроение.
-Ничего, привыкнут и к литературной речи. А к Причастию Вам, Настенька, тоже надо подготовиться. Я принесу сейчас Вам книги и познакомлю с их содержанием, а Вы постарайтесь проштудировать их, выписать на бумагу грехи, которые совершали в жизни, и с ними придете в церковь.
-Зачем Вам носить? Я и сама могу подняться.
-Куда Вам в церковь?- Вы же раздетая и чумазая.- улыбнулся он и встал.
-Ну, за чумазую я могла бы Вас и наказать, но не буду. Вано говорил, что монахов целовать нельзя, грех великий.
-Кто такой Вано?- оглянулся он.
-Монах, древний такой, как земля. Я с ним на Кавказе однажды встретилась. Живет в ущелье, питается растительностью. Пасека у него, огородик. Мы с ним подружились. Это он обучал меня на коленях прощение просить, и другим монашеским штучкам.
-Зачем?
-Сказал: «Кроткая женщин выглядит более прэкрасный, чем та, что в гнэве. И плавный движений есть признак чистой души и добрый сердца».
-Вы его давно знаете?
-Лет пять.
-Вам было интересно с ним общаться?
-Мы мало с ним общались. Я больше любила ходить по горам в одиночку, но когда забредала к нему, то мы могли говорить с ним до утра.
Однажды я спросила его:
-Вано, сколько тебе лет?
-Я старше старшего брата, — усмехнулся он в усы.
-Это как, — не поняла я.
-О, да ти нэ знаешь монашэский шутка? -удивился он, — а я думал, что мое Искушений все знает.
-Не знаю, что я тебе монашка?
О, ти больше чем монашка, ти есть младэнец, чистый сэрдцем. — проговорил он, на минуту умолк, и начал.
-Однажды любопытный спросил пожилой старэц, отче, как ты дожил до столь почтенный возраст? Тот ответил: не пил, не курил, не дебоширил.
Тут слышат они, что кто-то на второй этаж гремит, стучит и дебоширит.
Любопытный поинтересовался: отче, кто это нарушает твой покой?
-Мой старший брат, -отвечает отче, — напился, накурился и дебоширит. Но ты не волнуйся, сейчас придет монах, который старше моего брата и все исправит.
-Отче святый, как же он дожил до столь почтенного возраста, — изумился любопытный.
-Очень просто, — ответил отче.- Он пил, курил, дебоширил, но потом попросил у Бога прощение, и Тот от радости подарил ему еще одну жизнь.
-И много таких шуток рассказывал Вам, Настенька, Вано?
-Много, ночь за костром надо же было как-то коротать.
-Вы их записывали?
-Нет, но слушать любила, а что, понравилась шутка?
-Настенька, а почему Вано называл Вас «Мое Искушение»?
-А-А. Это. Тоже забавная история.
Как то приехали мы с папой на вокзал, у нас еще тогда вертолета не было, сошли на перрон. Тут подходит к нам молодой человек с гитарой и начал выстебываться. —
-Папаша, у Вас красавица дочь, позвольте ей песню спеть.
-Ну, пой. -сказал папа и отвернулся. Тот взял два аккорда и те сфальшивил и как заблеет:
« На маленьком плоту сквозь бури, дождь и грозы.
Взяв только сны и грезы и детскую мечту
Я тихо поплыву, пути не выбирая,
И может быть узнаю мир в котором я живу.«
-Кто так поет, — засмеялась я, взяла у него гитару и продолжила:
— Ну и пусть будет нелегок мой путь,
Тянет на дно боль и грусть, прежних ошибок груз,
Но мой плот, свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох.
Я не от тех бегу, кто беды мне пророчит.
Им и сытней и проще на твердом берегу.
Им не дано понять, что вдруг со мною стало,
Что вдаль меня позвало, успокоить чтоб меня.
Ну и пусть будет нелегок мой путь,
Тянет на дно боль и грусть, прежних ошибок груз,
Но мой плот свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох
Нить в прошлое порву, и дальше будь, что будет.
Из монотонных будней я тихо уплыву.-
Настя запела, сидя на скамейке, прямо на улице, но так, что о. Савва замер, и пока она пела он не шелохнулся. Она кончила и продолжила свой рассказ:
-Отец мне подпевал, И мы вдвоем допели до конца. Когда мы замолчали, парень извинился и пошел. Я ему кричу: Молодой человек, Вы гитару забыли!- А он махнул рукой: пусть будет вам на память. Так с гитарой мы и приехали в горы. Отец занялся своими проблемами, а я своими.
И вот. Как-то поднимаюсь по ущелью, а навстречу Вано с молодым монахом.
-О, Настья, как ты сюда попал? Что ты тут дэлаешь?
-Песни пою, — смеюсь,- зайцев пугаю.
-Женщин нэльзя ходить так далеко от дома. Обидеть могут. Пошли с нами, мед будэшь кушать, чай пить. — Ну, я ему и рассказала хохму Мигеля де Сервантеса Сааведра о том, как Санчо Панса судил народ, и о женщине, которую изнасиловали. Он выслушал, взял меня за руку и сказал:
-Это бил другой вэк, другие нравы, а тэперь заяц может дэвица испугать и изнасиловать. Уже вечер. Скоро солнце сядет. Идем с нами. — И повел к себе за руку.
Ну, пришли мы быстро, благо не далеко было. Разложили костер.
Чай пьем. Он у меня и спрашивает:
-Зачем ты в горы инструмент принес, плохо ходить, испортишь. -Я ему возьми и ляпни:
-Тебя соблазнять, Вано. — А сама сижу улыбаюсь, на чай дую и на него посматриваю искоса. Он усмехнулся и произнес:
-Приступай. — Я взяла гитару и тронула струны, а потом запела:
» Нить в прошлое порву, и дальше будь, что будет.
Из монотонных будней я тихо уплыву.
На маленьком плоту в мир счастья и покоя,
Ведь может быть такое я когда-то обрету.
Ну и пусть будет нелегок мой путь,
Тянет на дно боль и грусть, прежних ошибок груз,
Но мой плот свитый из песен и слов,
Всем моим бедам назло вовсе не так уж плох». — Когда я кончила, он попросил спеть всю песню, и пока я пела, Вано сидел и плакал. А потом встал, подошел к мне, погладил по голове и произнес:
«Искушение ты мое, спой еще разок, я слова что-то не запомнил». — Пели мы с ним раз десять. А потом, он встал на колени и прошептал: Господи, прости мою дерзость, я совсем не молился в эту ночь, но этот юнный дэвиц вновь возродил во мне любовь к жизни и радости. Господи, прости меня. И заплакал, как ребенок. Мне его так жаль стало, ну, хоть плач самой. И я тихонько тронула струны гитары, а потом как запою:
«Отвори сердечны очи,
Виждь, как малое дитя.
Средь прозрачной русской ночи
Сонмы Ангелов летят.
Мир невидимый сияет,
Хор неслышимый поёт —
Сна и отдыха не зная,
Русь небесная живёт.
Молит Бога дерзновенно
О сестре своей земной —
Внемлет гласу Царь Вселенной,
Шлёт избраннице покой.
«Спи, усталая Россия, —
Говорит Господь любя, —
В эту полночь все святые
Вновь просили за тебя».
За тебя…». — Он замер с кулаком возле глаза, и так и сидел до конца песни, словно боялся спугнуть птицу или счастье. А когда я кончила, посмотрел на меня и вздохнул:
-Эх, Вано-Вано, и кто б тэбя изнасиловал, если б того ты сам нэ хотел… — и добавил: — О, Мой Искушений, еще что-нибудь ты знаешь такое?
Так и пропели мы с ним до утра. Когда же встало солнце и коснулось спящего на камне молодого монаха, Вано встал и указал пальцем на него:
-Видишь мудрый человек? Он и спит по правилу, и встает вовремя, а ты мама трэвожишь, папа трэвожишь, и старик тоже трэвожишь. Не корошо.
-Корошо-корошо, — передразнила я его. Ты, Вано, не правильно живешь. — Монахом может быть один Бог, потому что Он один, но в трех лицах, и Ему достаточно любить друг друга, а человек должен учиться любить другого человека, а как он научится любить ближнего, как самого себя, если будет жить все время один? —
Вано изумленно посмотрел на меня и задумался, и когда он размышлял о сказанном, то задремал. Тем временем я достала из рюкзака сгущенку и галетное печенье, положила возле него и потихоньку ушла. Он любил такое печенье, а сгущенкой белок подкармливал, но мне не признавался. — Боялся обидеть. А я знала о том, но все равно приносила, потому что у него ничего не было вкусного, чтобы белкам давать.
Она замолчала и посмотрела на своего собеседника, который стоял перед ней и смотрел в небо. Так мальчишки стоят в классе, когда их отчитывает учитель, и смотрят вверх, чтобы на расплескать слезы, внезапно приступившие к глазам.
-Я сейчас,- наконец произнес он, и пошел в здание церкви. Вернулся довольно быстро и принес солидную стопку толстых и тонких книг. «На семестр хватит читать», — усмехнулась Настя, но задирать не стала, в конце концов, никто тебя контролировать не будет, и диплом выдавать тоже, хочешь — читай, хочешь — не читай, — твое дело.
-Что, Анастасия Павловна, Вы так печально смотрите на книги, — спросил о.Савва,- маловато показалось?
-Как же мне не печалиться, отче,- усмехнулась она, — Если Вы разрушили мою мечту — год не брать в руки книг, кроме чековой.- Еще утром ее усмешка могла бы его привести в величайшее уныние, но он уже знал, с кем имел дело, поэтому был невозмутим, как скала.
-Ничего, матушка, не печальтесь, путь, на который Вы сегодня вступили, не столь тернист, как Вы его малюете, с Божьей помощью одолеем. Главное, сегодня прочитайте вот эти три брошюры, это о грехе и о грехах, отнеситесь серьезно. Выпишите все свои шедевры на бумагу, но без оправданий и пояснений, только шедевры. Завтра принесете и прочитаете перед Богом. Вот Молитвослов. Это на каждый день, читать утром и вечером, и, когда душе желательно. Здесь есть каноны и акафисты, которые читаются при подготовке к Причастию, и само Последование. Прочитать обязательно, иначе к Причастию не допущу. Это Житие Святых Димитрия Ростовского. Это Отечник.
-Прочитать сегодня или сейчас?
-Одно издание подарите крестнику, а второе возьмете себе, читать по дням. Вот Детская Библия для крестника и для Вас.
-Вы, что думаете, что я в детство впадаю, или у меня маразм начался?
-Эту книгу читайте как можно чаще, чтобы года через три вы могли ее знать почти наизусть, и рассказывать ребенку свободно, а не пыкать по книге. Вот диски с колыбельными песнями и церковной музыкой, включайте ребенку уже сейчас, чтобы он рос спокойным и добрым, Вы же сами сказали, что хорошая музыка очищает душу.
-Вас бы к нашему доценту на кафедру, он бы полюбил Вас как родного, — вздохнула Настя.
-Ничего, в академии было кому и меня любить, — он посмотрел на нее победителем. — Завтра быть в церкви в восемь часов утра, на Вечерне сегодняшней я не настаиваю, но впредь имейте в виду, без Вечерни и Литургии причащать не буду. Быть при параде, ребенок должен быть в белом, с крестным отцом и с матерью. Что Вы улыбаетесь?
-Хорошо, что монахи не женятся, а то пришлось бы жене под барабан маршировать. — но о.Савва даже ухом не повел, конечно, хотелось смеяться, но сейчас было нельзя. — Всего доброго.
Одну минутку, а деньги куда? — растерялась Настя.
-Деньги завтра отдадите дежурной матушке.
О.Савва вошел церковь.
-Ну, как , батюшка, уговорил? — спросила его неизвестно откуда взявшаяся Григорьевна. -Вишь, как сияешь.
-Уговорил, — улыбнулся он в ответ.- Уговорил, Григорьевна. -Завтра придет.
-И личико мазать не будет?
-Не будет.
-А в хор ты ее возьмешь?
-Там посмотрим, а пока нет. Пусть привыкнет к мысли, что Бог без нее обойдется, а она без Него нет.
— Да, это так. Я Валентине говорю, вишь, какой у нас батюшка смиренный, на коленочках уговаривает, чтобы к Богу шла, а вы все «не такой» да «не такой». Учитесь, как надо Бога любить. А она фыркает: — Никогда бы не подумала, что наш ротный на такое способен. Дааа, а тут сама видела, сказал бы кто, не поверила б.
-Вы не говорите о том никому, -смутился о. Савва.
-Ну, конечно, батюшка, чи я не понимаю, что о таком смирении только после смерти говорят. Но, вот Валентина уже Ирине Федоровне позвонила и рассказала, как Вы на коленочках стояли и ручки держали у этого дитенка.