Дары и анафемы. Что христианство принесло в мир.

диакон Андрей Кураев

БЫЛ ЛИ ИИСУС В ИНДИИ?

Христос сегодня снова гоним. Его «ссылают» в Индию, в Гималаи, в Шамбалу – куда угодно, лишь бы не пустить Его на порог своего дома и своего сердца. И происходит это сегодня у нас, в нашей России.

Не хочется человеку жить по Евангелию. Но сказать честно (хотя бы самому себе): «Мне Евангелие мешает, я не буду жить по его заповедям» – значит лишиться интеллектуальной и культурной респектабельности. Поэтому создается более сложный механизм противоевангельской самозащиты: «Христа я уважаю, но Евангелиям не верю, потому что это слишком церковные книги. Говорят (наука доказала), что церковные Евангелия – это поздние и искаженные книги, в которых уже утрачен подлинный эзотеризм учения Иисуса. Христос, говорят, на самом деле был в Индии (то ли в годы Своей юности, то ли после распятия), и там Он научился подлинной мудрости. Мудрость эта не записана и туманна. Но несомненно, она состояла именно в том, что лично мне нравится именно сегодня». Таким образом реальные слова Христа, записанные в реальных и древних христианских источниках, отстраняются – в попытках доказать, что Христос потворствует оккультно-интеллектуальным модам современности. Ведь если считать, что после Него осталось лишь молчание и бессвязные обрывки легенд, то это молчание можно истолковать как знак согласия с чем угодно. «А угодно мне, чтобы Христос был согласен именно со мною».

Так Христа, пришедшего, чтобы Новым Заветом рассеять магию язычества, пытаются представить покровителем возродившегося ветхого оккультизма. Так Христа, пришедшего обжечь человеческую совесть, пришедшего обновить человеческую совесть, пытаются превратить в магический талисман из пушкинской сказки. «Свет мой, зеркальце! скажи… Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?» Евангелия от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна в ответ на этот вопрос ясно скажут: «Нет!» Ну что ж, на чердак их, таких упрямых!

Все эти Евангелия молчат о первых 30 годах жизни Христа. Это молчание неудивительно: Евангелие – это не биография. Это не портрет Христа и не рассказ о Его жизни. Это икона. И рассказ о Его служении. О том, что Господь сделал «нас ради человек и нашего ради спасения». В этом отличие подлинных Евангелий от апокрифов: Христос не творит бессмысленных чудес, Он не делает ничего просто шокирующего [1].

В Евангелиях все чудеса Христа центрированы вокруг главного: оживления нашей человеческой природы. Рассказы о малозначащем отвлекли бы от первостепенного. Человек, увлеченный проповедями и чудесами, умножающимися из года в год, не заметил бы главного чуда: Жертвы и Воскресения. И именно у Ап. Иоанна – человека, который написал самое мистическое Евангелие, человека, который провел годы рядом с Матерью Иисуса и который больше кого бы то ни было мог знать о годах молодости Спасителя, – меньше, чем у остальных Евангелистов, уделено внимания допасхальным событиям.

Есть своя духовная педагогика в том, что иудеям была неизвестна могила Моисея и в том, что сам Моисей не смог войти в землю обетованную (иначе мог бы возникнуть культ Моисея, в лучах которого померкла бы память о Том, Кто дал Моисея Израилю). Есть своя педагогика и в том, что Апостолы молчат о годах, предшествующих Голгофе. В глазах Апостолов Христос – это Тот, Кто дает людям, а не Тот, Кто берет от людей. Поскольку до начала Своего открытого служения Христос не раскрывает Своей тайны (Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти [1 Тим. 3, 16]), то и Евангелисты не стали «подсматривать».

Но именно то основание, по которому Апостолы не говорили о молодости Христа, делает этот период Его жизни чрезвычайно привлекательным для оккультистов. Апостолы не говорят о ранних годах, ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1 Кор. 2, 2). Апостолы поглощены мистерией Креста – и говорят только о ней. Оккультисты не любят Крест. Он им непонятен – и потому они готовы писать свои «евангелия», в которых распятие оказывается всего лишь традиционным сюжетным завершением, неизбежным жестом. Чтобы не оставаться вблизи завершающей Голгофы, теософы убегают в юность Христа.

Оккультисты не хотят быть христианами, они не хотят слушать ясных слов Христа о Его служении. Учащий Христос им не мил, поэтому они норовят сделать Христа своим соучеником, норовят Самого Христа усадить у ног «единственно великого Будды».

И вот «могилу Христа» показывают то в Кашмире, то в Японии, а Его Самого объявляют то учеником египетских магов, то выучеником магов тибетских, то питомцем магов японских. И люди готовы верить всему – только не свидетельству Апостолов. Учительница Рерихов Елена Блаватская уверяла, что Христос родился «во II в. до Рождества Христова», а рериховский ученик Эндрю Томас (Томашевский) не менее безапелляционно уверял, что Христос родился «в III в. после Рождества Христова». Никаких аргументов никто из них, естественно, не привел – но по законам жанра этого и не требуется: пропаганда есть пропаганда. Главное – подорвать доверие к церковной традиции, а затем уже можно будет приступить к реализации великого призыва основателя секты «Аум Сенрикё»: «Превратим Россию в Шамбалу!»

Пропаганда ведется с таким упоением, что никаким критическим возражениям даже не разрешают быть. Н. Рерих инструктирует, что «если почтенный мусульманин будет утверждать, что могила Христа находится в Шринагаре, вы не станете сурово перечить ему» [2]. А я – стану. Ибо промолчать – означает согласиться с тем, что Христос не умер на Голгофе, что Он лишь потерял там сознание, а потом встал из могилы и пошел в Индию, где и умер от старости и уже не воскрес, но был окончательно похоронен в азиатской земле…

Аллергия на Евангелие появилась у европейцев в XIX в. – вместе с марксизмом, дарвинизмом, ницшеанством и спиритизмом. Тогда и начали появляться слухи о «жизни Иисуса в Индии». Ни одна из легенд о восточных путешествиях Христа не фиксируется ранее XIX века. Уже одно это обстоятельство заставляет прохладно относиться к этим легендам. Кроме того, все подобные легенды строились по общей схеме: кто-то где-то видел «одну древнюю рукопись», которую никому впоследствии увидеть и проверить так и не удавалось.

Иногда же правщики Евангелия обходились вовсе без «новооткрытых источников», а опирались просто на свое воображение. Например, легенда о том, что Христос после распятия ушел в Кашмир и спокойно умер там спустя несколько десятилетий, обязана своим происхождением основателю мусульманской секты «ахмадийя» Мирзе Гуляму Ахмаду Кадиани. Эту идею он начал распространять в 1889 г., используя ее для внушения своим ученикам идеи о том, что он является: а) мусульманским пророком Махди; б) мессией; в) новым воплощением Кришны. По его словам, ожидать Второго пришествия Христа бессмысленно: Он не воскрес, Он умер навсегда, а те пророчества Библии, которые говорят о Царстве Христа, о приходе Мессии, относятся не к Иисусу из Назарета, а к Мирзе Гуляму Ахмаду. Именно последователи этой секты позднее показывали Николаю Рериху «могилу Христа» в Кашмире.

Кроме того, фантазии насчет пребывания Иисуса в Индии восходят – независимо от мусульманских сектантов – и к книге Н.А. Нотовича [3]. Сам Нотович не знал ни санскрита, ни пали, ни даже тибетского и, по его словам, записал рассказ со слов толмача [4] – «за что, – по замечанию В. Кожевникова, – его постигла жестокая, но вполне заслуженная казнь со стороны ученой критики» [5]. Кроме того, Нотовичу принадлежит не только запись, но и композиция опубликованного им текста [6].

Его рассказ оказался ничем не подтвержден. «Основная слабость публикации Н. Нотовича и многочисленных последующих авторов заключается в том, что никто из них не располагает документами, подтверждающими их версии. Поиски многочисленных исследователей в монастыре Хемис в Ладакхе не дали результатов», – пишет автор, симпатизирующий Рерихам [7]. Интересно, что сам Н. Рерих отрицал, что он видел рукопись, говорящую о пребывании Христа в Индии [8].

Да и вообще никакие свидетельства, наблюдения, зарисовки, мысли из книги Нотовича не вошли в востоковедческий научный обиход. О его книге слышали (едва ли читали) оккультисты и восприняли из услышанного одно: на Востоке существуют легенды, повествующие о жизни Христа в Индии.

Конечно, современный человек выработал удивительное умение судить о книгах, не читая их (равно как и удивительное умение авторитетно ссылаться на непрочитанные книги). Вот и оккультисты при случае ссылаются на «Тибетское евангелие» Нотовича. Но верят ли они ему сами? Давайте просто сравним то учение, которое приписывается Иисусу в книжке Нотовича, с доктринами, которые исповедуют теософы.

Итак – ставим вопрос: чему, согласно Нотовичу, научился «Исса» в Тибете? В каких отношениях находятся его проповедь и оккультизм?

«Исса отвергал божественное происхождение Вед и Пуран» (Неизвестная жизнь Иисуса Христа: Тибетское сказание. 5, 12). Он протестует как против индуизма, так и против зороастризма. Язычникам «Исса» возвещает: «Существует же только Он Единый, Который хочет и творит; Он существует от вечности, бытию Его нет конца, Ему нет ничего подобного ни в небесах, ни на земле» (Там же. 5, 16). Миссия Иисуса в том, «чтобы напомнить о Едином и Нераздельном Творце, милосердие Которого бесконечно и безгранично» (Там же. 1, 3–4).

Понятно, что это совсем не Брахма, ограниченный временем, и это не
пантеистическое Единое, которое ничего не хочет и ничего не творит; и это
совсем не рериховское «космическое электричество», не знающее никакого
«милосердия».

Эти слова «Исса» говорит после того, как «Он» уже прошел обучение у
браминов. Проходят годы «Его» обучения у буддистов – но «Его» понимание
Бога не меняется: «Человек должен ждать великой милости, которую дарует
ему Бог по Своему решению» (Там же. 7, 8). А ведь оккультисты учат, что их
«карма» не знает прощения и милости… «Человек – ничто пред Вечным Судией,
как и животное пред человеком» (Там же. 6, 14). А ведь оккультисты учат,
что человек и есть бог… Наконец, «Исса» отрицает переселение душ,
утверждая, что Бог «никогда не унизит Свое чадо, заставляя его душу
переселяться, как в чистилище, в тело животного» (Там же. 6, 11).

Что же в таком случае могут почерпнуть оккультисты из книги Нотовича?
Ничего. В лучшем случае им придется сказать: «“Жизнь Иссы” неправильно
излагает учение «Посвященного Иисуса», но нам важно не содержание книги,
не содержание «речей Иисуса», а ее сюжетная канва: книга, исказившая
учение Иисуса, все же донесла до нас историческую весть о том, что Он был
в Индии».

Но пожалуй, даже такого утешения не получить оккультистам из книги
Нотовича. Дело в том, что исторические реалии, упоминаемые в этой книге, в
большинстве своем искажены до невероятия: оказывается, Израиль не сам
приходит в Египет, а египтяне нападают на его плодородные земли и обращают
в рабство (см.: Там же. 2, 1–2). Нам сообщают, что Моисей был коренным
египтянином, родным сыном фараона, а отнюдь не евреем (см.: Там же. 2, 7).
После исхода Моисей приводит израильтян в землю обетованную и там дает им
законы (см.: Там же. 2, 17) – хотя, согласно Библии, Моисей умер, не войдя
в Палестину. Крохотное государство Израиль объявляется «самым
могущественным на всей земле» (Там же. 2, 19). Римляне, захватив
Палестину, «разрушают храмы» (Там же. 3, 9) – хотя Храм в Израиле был
только один.

Наконец, именно Пилат, а не синедрион оказывается инициатором казни
Христа, и именно священники, а не Пилат «умывают руки, говоря: мы
неповинны в смерти Праведника» (Там же. 13, 25). Иудейские первосвященники
ходатайствуют за Иисуса перед Пилатом: «Мы не примем на головы свои
тяжкого греха осуждения невинного Праведника. Поступай так, как знаешь».
Потрясенный горем, народ во множестве стекается ко гробу невинной жертвы.
Пилат, опасаясь народного восстания, приказывает тайно вынуть из гроба
тело «Иссы» и похоронить «Его» в другом месте. И пошла молва, что гроб
опустел и воскрешенное тело перенесено на Небеса. Поскольку почитание
«Иссы» в народе ширилось – постольку римляне и разрушили Иерусалим.
Оказывается, не за неверие во Христа пал Иерусалим, а наоборот – римляне
мстили евреям за то, что они полюбили Иисуса…

Тут уже нельзя не согласиться с тем, что «Нотович пустил в ход всю
изобретательность своей пылкой фантазии, столь вообще свойственной
семитическим выходцам с Востока» [9]. Ради согласия с версией Нотовича придется не только
разойтись с древнехристианским преданием, но и объявить лжецом иудейского
историка Иосифа Флавия, который так и не понял причин описанного им
римского вторжения в Иудею. Придется и талмудических мудрецов счесть
клеветниками на свой собственный народ (ибо талмудические тексты вполне
однозначно приписывают инициативу гонений на Христа именно еврейским
старейшинам) [10]. Но – с Тибета виднее…

Не стоит удивляться столь странному перекраиванию библейских событий.
Просто автор этой «кройки и шитья» был не силен в знании евангельских
текстов. В своем предисловии к книге Нотович, указывая на бедность
евангельских свидетельств о детстве Христа, приводит следующую цитату:
Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня
явления своего Израилю (Лк. 1, 80). «Легковесность «научного
багажа» г. Нотовича сказалась здесь особенно наглядно, так как приведенные
слова Eв. Луки относятся вовсе не к Иисусу Христу, как он ошибочно
полагает, а к Иоанну Крестителю» [11].

Впрочем, исправляя одно, Нотович почему-то не исправляет другое. В
публикуемой им рукописи имена Иисуса и Моисея искажены («Исса», «Мосса»).
Это вполне логично: при переводах с языка на язык звучание и написание
имен меняется. Странно другое: то, что Нотович забыл изменить другие
имена. И имя Понтия Пилата осталось неизменным при переводе с еврейского
языка (по версии Нотовича, еврейские купцы рассказывали в Индии о событиях
вокруг «Иссы») на язык пали и с языка пали на тибетский.

На Западе бум вокруг книжки Нотовича (бум понятный: ведь Нотович
заявил, что «Тибетское евангелие» написано через три или четыре года после
смерти Христа – в отличие от канонических Евангелий, «которые были
составлены в различные эпохи и в период гораздо более поздний» [12]) кончился довольно скоро: «Притихли шумные восторги
атеистической оргии, молчит и сам г. Нотович, «оставивший за собой право
доказать» историческую подлинность этих мнимобуддийских хроник… Такой,
столь неблагоприятный для Нотовича, поворот общественного мнения начался
собственно с опубликования результатов исследований и розысков, добытых
западноевропейскими учеными, и в особенности таким колоссом ориентализма,
каким в глазах всего цивилизованного мира является Макс Мюллер. Последний
собрал самые точные сведения о том самом буддийском монастыре, в котором
будто бы хранятся таинственные рукописи, открытые Нотовичем, и в котором
будто бы Нотович проживал долгое время со своею переломленною ногою и
пользовался медицинскою помощью «махатм». И что же оказалось? Оказалось:
1) что никакого русского путешественника в этом монастыре не было; 2) что
в течение последних 50 лет (настолько хватает память буддийских
монахов-старожилов) там никого не было с переломленною ногою; и: 3) что
там нет и никогда не было никакого манускрипта, относящегося к жизни
Иисуса Христа, и никто не знает, чтобы был таковой где-либо в другом месте
во всем Тибете и во всей Индии» [13].

В России были известны критические отзывы на брошюру Н. Нотовича. Это
мнение о. Евгения Аквилонова («несомненный подлог» [14]), статья Т. Буткевича [15] и уже цитированный выше отклик Н. Стеллецкого.

В защиту Нотовича выступил некий «архимандрит Хр.». Его аргументы в
пользу апокрифа не были опубликованы. Однако я полагаю, что они были не
слишком серьезны. Сомнения в религиоведческой компетентности «архимандрита
Хр.» во мне посеяла такая его сентенция: «Во всех этих записях рассказы
носят колоритный характер понятий буддистов, что видно, например, из конца
второго манускрипта, где находится такая фраза: “Исса – человек,
благословенный Богом и лучший из всех; его-то великий Брама избрал, чтобы
воплотить в него свой дух, который отделился от Высшего существа на время,
назначенное судьбой”» [16]. Вот именно буддист как раз и не мог бы написать что-либо
подобное. Идея Брахмы (Брамы) не интересует буддистов, и, кстати, Брахма
пантеистического индуизма также не слишком интересуется людьми и не
«благословляет» их. Но имя для якобы православного защитника Нотовича было
избрано расчетливо: оно не могло не вызвать ассоциаций с именем самого
известного православного историка религии XIX в. – архим. Хрисанфа.

Казалось бы, – апокриф, столь фантастичный в своих деталях, вряд ли
может вызывать доверие и к тому, что является в нем главным. Главное же
утверждение подделки: «Иисус был в Индии». Тем не менее ему верят, даже
если ради этого приходится занимать позицию «верую, ибо абсурдно»: «Я не
сомневаюсь, вернее, знаю, что Христос был в Индии, но ученые-востоковеды,
поддержанные представлениями Церкви, яро отрицают эту возможность» [17] («знания» свои Е. Рерих получила не в индийских или
европейских востоковедческих архивах, а на спиритических сеансах, когда ей
являлись «владыки Шамбалы» [18]).

Но предположим, что текст Нотовича – не выдумка. Предположим,
что действительно есть предания о пребывании Христа в Индии. Предположим
даже, что предания эти родом не из XIX в., а из I тысячелетия. Но даже
это не будет поводом для торжества псевдоиндийского оккультизма над христианством.
Ведь из факта наличия преданий не следует факт самого путешествия.

Индийские апокрифы могут быть порождением естественного
для всякого народа желания «прописать» святыню у себя. Русские предания
поселили Ап. Андрея на границе с Финляндией – на Валааме. Русские духовные
стихи поют о том, как «идет Господь наш Иисус Христос по Святой Руси во
град Иерусалим». И рядовой русский прихожанин порой неколебимо убежден
в том, что Свт. Николай Чудотворец – исконный русак, и далеко не каждый
христианин осведомлен о том, что Апостолы вообще-то были евреями…

Так же и восточным народам, слышавшим о Христе (пусть
даже и не принимавшим полностью Его учение), хотелось найти нечто общее
между Его жизнью и их духовной родиной. Мусульманские сектанты показывают
«гробницу Христа» в Шринагаре и «могилу Божией Матери» около Кашгара.
«Знаменательно слушать, как местный индус повествует, как Христос проповедовал
у небольшого водоема недалеко от базара под большим, уже не существующим
деревом» [19].

Возникновение таких легенд есть факт, свидетельствующий
об отношении индусов ко Христу и о том, что индусам хотелось бы верить
в пребывание Христа на их родине, но никак не о том, что Христос Сам действительно
был в Индии: распространение рассказов о том или ином религиозном деятеле
не требует его собственного визита в тот регион, где заново раздается
весть о нем. «Тибетская легенда о Христе» могла быть создана самими христианами
(причем далеко не апостольского века). Н. Рерих высказывает предположение,
что легенда о странствиях Христа в Индии является несторианской [20]
(несториане – христианская секта; несториане бежали из Византии в Персию
и дальше в Индию). Вновь и вновь напомню: это можно только предполагать;
научно доказать подлинность опубликованного Нотовичем текста и его хоть
какую-то древность невозможно. Но вполне естественно предположить, что
в среде индийских христиан могли возникать предания, связывающие Христа
и их страну.

Эти легенды (если они были: пока в научной среде ничего
о них не известно) носили, вероятно, миссионерский характер – это могли
быть попытки индийских христиан доказать своим инаковерующим согражданам,
что вера их Учителя вобрала в себя мудрость всех остальных религиозных
школ и даже превзошла их. И браминов, и буддистов, и зороастрийцев слушал
Иисус и всех их превзошел в Своей мудрости и любви к людям… Христология
рассматриваемого текста разработана весьма мало, но в нем нет ничего такого,
с чем не согласились бы именно несториане (по представлению крайних несториан,
нет ипостасного тождества Бога Сына и Иисуса; Божественность Христа сказывается
лишь в том, что Его человеческая воля вполне подчинена воле Божественной).
Но если этот текст действительно восходит к несторианам, то мы становимся
свидетелями интереснейшей историко-религиозной коллизии. Текст, который
был аргументом христиан в их полемике с буддизмом, сегодня становится
антихристианским аргументом у необуддистов.

Кроме того, надо иметь в виду, что Индия, в отличие от
монотеистических религий Ближнего Востока, не знает понятия «ложной веры»
– она стремится любую веру встроить в свою универсальную систему, при
этом разве что поставив ее на определенный иерархический уровень истинности.
Схватки между религиями в Индии кончаются тем, что новый проповедник должен
обратить в свою веру не людей, но богов – богов-покровителей своих оппонентов.

Будда проповедует брахманистским божествам, обращает
их в свою веру и тем самым в глазах буддистов становится продолжателем
ведической традиции. Затем веданта обратила Будду в свою веру, сделав
его «аватарой», – и тем самым смогла инкорпорировать буддизм в традиционный
индуизм. Интереснейший пример посмертного обращения лидера оппонирующей
школы дают кришнаиты: «В девятнадцатом и двадцатом воплощениях Господь
явился в семье Вршни (династии Йаду) как Господь Баларама и Господь Кришна.
Своим приходом Он избавил мир от бремени. Затем, в начале Кали-юги, чтобы
обмануть тех, кто враждебно относится к последователям религии, Господь
явился в провинции Гайа как Господь Будда, сын Айджаны… Проповедуя, Он
утверждал, что не верит догмам вед…

Он обманул атеистов, следовавших его принципам, потому
что они не верили в Бога, но зато безоговорочно верили в Господа Будду,
который Сам был воплощением Бога… Формально философию Господа Будды относят
к атеистическим философиям, так как она не признает Верховного Господа
и отвергает авторитет вед. На самом же деле Господь замаскировал Свои
намерения. Господь Будда – воплощение Бога и, следовательно, изначальный
учитель ведического знания. Поэтому Он не может отвергать философию вед.
Но Он сделал вид, что отвергает ее, потому что демоны, ссылаясь на веды,
пытались оправдать убийство коров» [21].

Так атеист Будда, при жизни боровшийся даже с пантеизмом,
посмертно был «обращен» в теизм.

Формально обратная, но по сути точно такая же процедура
совершилась в индийском религиозном сознании и с Иисусом: Его, Теиста,
желают видеть буддистом, – чтобы иметь возможность и этого, столь необычного,
Учителя числить в списке почитаемых.

Однако, если уж буддисту негоже считать, что Будда был
«аватарой» Вишну, то христианину тем более не надо с восторгом принимать
рассказки об «Иисусе-буддисте».

Точно так же из наличия восточных легенд о Христе (весьма
поздних по сравнению с каноническими Евангелиями) [22]
не следует, что Иисус действительно был индуистом.

Любой исторический феномен надо прежде всего объяснять
из его ближайшего контекста. Если мы встречаем похожую мысль у Пушкина,
Державина и в упанишадах, логичнее предположить, что Пушкин испытал влияние
Державина, нежели упанишад. Так и при обсуждении новозаветных сюжетов
естественно было бы искать их прообразы рядом с ними – в Ветхом Завете,
а не в той культуре, которая была радикально чужда и незнакома жителям
Палестины. Да, буддийские джатаки, рассказывающие о том, как Будда в своих
прежних жизнях жертвовал собою для спасения других (вплоть до того, что
поил умирающих путешественников своей кровью), похожи на евангельские
описания Голгофской Жертвы. Но во-первых, эти джатаки имеют весьма позднее
происхождение (это поздний буддизм махаяны) и, возможно, сами сложились
не без влияния христианства. Во-вторых, собственно еврейская религиозная
традиция знала несомненно древнее пророчество, с поистине фотографической
точностью описывающее Голгофу. Это – глава 53 Книги Пророка Исаии… [23]
Знали ли Евангелисты джатаки – вопрос более чем дискуссионный. А то, что
они знали Книгу Пророка Исаии, – несомненно.

Иисус укоренен в реалиях Палестины и в мировоззрении
Ветхого Завета. Если попытаться уяснить себе что-либо в Его проповеди
не из Него Самого, а исходя из неких «влияний» и «заимствований», то легко
убедиться, что эти «влияния» вполне исчерпываются миром Ветхого Завета
и предновозаветной раввинистической литературы.

Да, Новый Завет совсем не есть просто продолжение Ветхого
или комментарий к нему. Но в том, что отличает Новый Завет от веры Пророков,
нет ничего такого, что можно было бы объяснить влиянием буддизма [24].
Христос не говорит о «карме», автоматической и бездушной. Он говорит об
Отце, Который желает простить людей.

Вопрос о «влияниях» может быть разрешен чисто научным
путем – путем анализа языка Христа и Евангелий. Если человек многие годы
учился в некоей философско-религиозной школе, то затем он всегда будет
мыслить именно на языке этой школы. Даже проповедуя на ином языке, он
будет использовать усвоенную им терминологию, и его речь будет насыщена
соответствующими кальками. Посмотрите, как много в русской церковной речи
греческих слов, «русифицированных» по правилам русского языка, но с очевидными
греческими корнями, например: алтарь, иконостас, Литургия… Как много в
русской церковной речи калек греческой богословской терминологии: Богородица,
целомудрие и т.п. Как много в нашей речи грамматических структур, свойственных
греческому языку, но не свойственных русскому или даже церковнославянскому,
например: «За превосходящую Твою благость»… Посмотрите, как много заимствований
из английского в современном политическом или техническом языке… Так же
вот и речь Иисуса, если бы Он учился в Индии, была бы насыщена заимствованиями
и кальками терминов индийской философии. Современная филология хорошо
умеет распознавать, на каком языке был создан тот или иной текст, с какого
языка он переведен. Филологи при изучении Библии быстро замечают в греческой
речи Апостолов «гебраизмы» (т.е. выражения, естественные для еврейского
языка, но не свойственные греческому). Но кто же может привести хоть один
пример «санскритизма» в словах Христа и Апостолов?

При обсуждении этого вопроса стоит обратить внимание
и на то, сколь бережно Апостолы сохраняли язык своего Учителя. В Евангелиях
Иисус называет Себя Сыном Человеческим 82 раза. Но в речи
Апостолов это именование Иисуса встречается лишь единожды: в проповеди
Ап. Стефана перед иудеями (см.: Деян. 7, 56). Дело в том, что иудеи, знакомые
с Книгой Пророка Даниила, где Сын Человеческий оказывается
мессианским титулом (см.: Дан. 7, 13), и с позднейшей апокрифической литературой
(так называемая Книга Еноха), видели в этом словосочетании высокий смысл:
Сын Человеческий – это Судия и Спаситель последних времен, Христос, эсхатологическая
надежда Израиля. Но греки, незнакомые с подобной литературой, словосочетание
«сын человеческий» поняли как «просто человек». Поэтому при перенесении
своей проповеди за пределы синагоги Апостолы стали именовать Христа Сыном
Божиим. Но что показательно: Апостолы, именуя Христа Сыном
Божиим в своей собственной речи, при передаче слов Самого Иисуса
сохраняли Его преимущественное самоименование – Сын Человеческий.

Несмотря на то, что грекоязычная «Церковь уже во времена
Ап. Павла избегала титула «Сын Человеческий», он твердо закрепился в Евангелиях.
При этом примечательно, что во всех четырех Евангелиях он встречается
исключительно в устах Иисуса. В этом отношении предание очень последовательно.
Титул «Сын Человеческий» не встречается ни в одной первохристианской вероисповедной
формуле. Никогда к Иисусу так не обращаются в молитве. Ни в одном из Евангелий
этот титул не используется в высказываниях об Иисусе. В речениях же Иисуса
он, напротив, твердо закрепился. Чем объясняется, что община из-за боязни
неверного понимания с ранних времен избегает титула «Сын Человеческий»,
ни разу не использует его в вероисповедании – и одновременно с этим передает
его как единственное самоназвание Иисуса? Есть только один ответ: в Предании
этот титул с самого начала был укоренен в словах Иисуса; поэтому он и
был неприкосновенным, никто не осмеливался его устранить» [25].

Если Апостолы столь бережны в обращении со словами своего
Наставника, – то и Ему следовало бы столь же бережно сохранять в своей
речи слова, характерные для той школы, в которой Он якобы воспитывался.
Так где же следы санскрита и индийской философии в лексиконе Иисуса? Десятки
индийских религиозных терминов кочуют сегодня и/bз языка в язык («карма»
остается «кармой» и в русских, и в английских книгах). Но речь Христа
свободна от жаргона йогов.

Более того – речь Христа не несет в себе и следов влияния
греческой культуры. Можно обсуждать вопрос о влиянии греческой философии
Логоса на богословие Ап. Иоанна Богослова. Но ни один греческий философский
термин или аргумент не нашел места в проповеди Самого Христа. Ап. Павел
неоднократно цитирует греческих авторов. Но Иисус этого не делает ни разу
– ни явно, ни скрыто. Он даже не спорит с греческими философскими школами
(хотя следы полемики с кумранскими ессеями в Его проповеди улавливают
[26]).

Чтобы установить факт влияния традиции А на традицию
В, нужно: 1) вычленить общие фрагменты этих традиций; 2) показать, что
это общее характерно именно для традиции А и не характерно для традиций
С, D, Е… 3) показать, что это общее не может быть объяснено внутренними
условиями развития и логикой самой традиции В; 4) показать, что традиция
В не могла в ходе независимого развития прийти к тем выводам, которые
роднят ее с традицией А; 5) показать, что общие фрагменты являются общими
только для традиций А и В и не роднят их с остальными традициями; 6) показать,
что эти общие фрагменты в традиции А появились и зафиксированы ранее,
чем в традиции В [27]; 7) показать,
какими путями традиция А могла оказывать влияние на традицию В [28];
8) показать, что традиция В была достаточно открыта, чтобы допустить влияние
традиции А, когда оно было возможным [29].

Или, проще говоря: представьте, что в 12 часов я посмотрел
в окно и заметил, что идет дождь… Спустя полчаса на другом конце города
другой человек тоже сказал, что идет дождь. Можно, конечно, предположить,
что эти два схожих суждения находятся в причинно-следственной связи друг
с другом. Можно предположить, что я в течение прошедшего получаса позвонил
этому второму человеку и сказал, что идет дождь. Но все же из сходства
наших фраз опрометчиво было бы делать вывод, будто именно я оказал влияние
на высказывания второго человека. Просто наблюдали мы одно и то же: дождь
шел и над моим домом, и над его. Вот так же и при сопоставлении религий
и культур: есть определенные константы внутренней жизни человека, которые
обретаются самыми разными людьми независимо друг от друга.

Например, не нужно предполагать текстуально-культурное
влияние одной религии на другую, если мы видим, что в них обеих есть призывы
к аскезе и даже безбрачию. Просто любой человек, всерьез идущий по пути
очищения своей души, однажды понимает, что ему надо контролировать свои
чувства и по возможности не впускать страсти и заботы в свое сердце. Православная
монашеская традиция весьма малоавторитетна для Блаватской. Но тем не менее
на эту тему она высказывается примерно так же, как и православные монахи:
«Употребление алкоголя, говядины, некоторых других сортов мяса, так же
как и супружеские отношения, препятствует духовному развитию» [30].

Вот так же и при обнаружении какого-либо сходства между
индийскими религиозными школами и Евангелием не стоит с ходу говорить
о «влиянии». И там и там люди верили в Бога и говорили о Нем. Не потому,
что они «влияли» друг на друга. А просто потому, что не были атеистами.

Говорить же о содержательном «влиянии» буддизма на христианство
можно лишь при тщательном игнорировании того обстоятельства, что эти «две
сотериологии находятся в отношении принципиального взаимоисключения, суть
коего, если выразить его совсем кратко, в том, что в христианской «медицине»
болезнь человечества мыслится как происшедшее на заре его истории искажение
начально здорового состояния, которое восстанавливается Бого-человеческой
синергией и завершается обожением человеческой личности, тогда как в буддийской
– болезнь мыслится безначальной, а исцеление предполагается быть достижимым
через демонтирование самого личностного самосознания индивида, иными словами
– через ликвидацию самого пациента. Нельзя, конечно, оспаривать то, что
подобная терапия является действительно радикальным средством устранения
болезни (даже безначальной), но в обычной жизни терапевт, предлагающий
подобную «ударную дозу», вряд ли вызвал бы встречный энтузиазм и самого
безнадежного больного… Нравственные действия осмысляются в христианстве
в контексте восстановления поврежденной человеческой личности, а в буддизме
рассматриваются как средство избавления адепта от неблагих факторов существования
путем поэтапной деструкции его индивидуально-личностного сознания. «Любовь
к ближнему» невозможна там, где нет самого ближнего» [31].

Мы действительно очень мало знаем о тридцати годах жизни
Христа. Но то, что мы знаем о последующей истории христианства, помогает
нам исключить гипотезу об обучении Иисуса в Индии. Ибо если Иисус был
научен всей мудрости индийской, – то почему же Индия затем не приняла
Его учеников, отторгла Евангелие? Если на индийских дрожжах взошло евангельское
тесто, – то отчего же Индия вот уже столько столетий подряд отвращается
от этой трапезы?

И если учение Иисуса – это мост между Индией и Западом,
то отчего же этот мост рухнул так быстро, что уже блж. Августин говорит
о «мрачных пустынях Индии» (Блж. Августин. О граде Божием. 14,
17) и индийских йогов («гимнософистов») не числит среди граждан Небесного
Града, но причисляет их к жителям града греха, сурово говоря, что они
«по человеку живут, а не по Богу» (Там же. 15, 20)? Отчего влияние Индии
на Европу задержалось на девятнадцать веков, если сама основа европейской
духовности имеет индийское происхождение?

Итак, с научной доказательностью говорить об обучении
Иисуса в Индии невозможно. Но не научный, а религиозный интерес движет
теософами.

Теософский уравнительно-религиозный азарт не признает
за Новым Заветом права на новизну: Христос-де не имел права сказать ничего
нового, Он должен был лишь повторять то, чему и в прежние столетия учили
восточные учители. Теософы видят Христа учеником – в Индии! – лишь по
той причине, что это как-то оправдывает собственное нежелание учиться
у Самого Христа. Миф о путешествии Христа в Шамбалу нужен им, чтобы истолковать
христианство в качестве бокового и не слишком удачного ответвления тибетского
тантризма. Христос объявляется учеником магов – дабы не было никаких нравственных
препон для собственных магических упражнений.

Вот отличие нынешнего времени от прошлых веков: тогда
грех назывался грехом. Христианин блудил, но не искал оправдания своему
греху в своей вере. Сегодня же людям мало самим впасть в мистический блуд
– ответственность за него они хотят возложить и на Спасителя. Мало самим
поселиться в Шамбале – там обязательно надо найти и Христа…

Миф о том, что Христос учился в Индии, нужен для того,
чтобы успешнее строить миссионерский бизнес в Европе и России: мол, и
вам, христианам, надо пойти по стопам своего Учителя и вместо православных
книг покупать книжки по «диагностике кармы». Так что сенсационные публикации
о том, что найдены следы путешествий Христа по Востоку, следует рассматривать
как обычные рекламные клипы. От клипа требуется яркость, но от него не
требуется аргументированности и доказательности. От него даже не требуется
быть правдивым: «Из нашего теста лапша для всяких ушей хороша!» Говорят,
именно так звучит древняя эзотерическая мудрость, начертанная в подземельях
Шамбалы перстом Будды. Я лично ее там видел. Но другим ее не показывают.
Уж больно большой это секрет для ма-а-аленькой такой компании «посвященных».

Примечания

[1]«В апокрифах речь идет о подлинно индийских мираклях
– не о чуде, которое как бы дано в обстоятельстве и которое должно
возвысить, вразумить или послужить к достижению веры, а о чуде
«неслыханном», имеющем целью вызвать изумление слушающего или читающего»
(Garbe R. Indien und das Christentum. Tьbingen, 1914. S. 19 [цит. по:
Шохин В.К. Мнимые влияния // Альфа и Омега: Ученые записки Общества для
распространения Священного Писания в России. 1997. № 14. С. 303]).

[2]Рерих Н.К. Майтрейя // Рерих Н.К. Твердыня пламенная.
Рига, 1991. С. 188.

[3]Неизвестная жизнь Иисуса Христа: Тибетское сказание.
СПб., 1910. Оригинальное французское издание: Notovitch N. La vie
inconnue de J!esus Christ. Paris, 1894.

[4]Митрохин Л.В. Иисус Христос в Индии: легенды и
сказания // Вокруг Иисуса. Киев, 1993. С. 24.

[5]Кожевников В.А. Буддизм в сравнении с христианством.
Пг., 1916. Т. 1. С. 18.

[6]Архимандрит Хр. Тибетское сказание о неизвестной
жизни Иисуса Христа: Предварительные сведения // Неизвестная жизнь
Иисуса Христа… С. 11.

[7]Митрохин Л.В. Иисус Христос в Индии… С. 33.

[8]«Время от времени ко мне доходят нелепые слухи о том,
что будто бы среди наших хождений по Азии мною открыт какой-то подлинный
документ, чуть ли не от времени Христа. Не знаю, кому нужно и с какой
целью выдумывать эту версию…» – цитирует Л. Чертков первое, американское
издание рериховского «Сердца Азии» (Чертков Л. Тибетская легенда о
Христе. С. 134).

[9]Стеллецкий Н. Новый труд о жизни Иисуса Христа:
Notovitch N. La vie inconnue de J!esus Christ. Paris, 1894 // Труды
Киевской духовной академии. 1904. № 6. С. 273.

[10]См.: Толедот Иешу // Иисус Христос в документах
истории / Сост. Б. Г. Деревенский. СПб., 1998.

[11]Стеллецкий Н. Новый труд… С. 273.

[12]Цит. по: Там же. С. 271.

[13]Стеллецкий Н. Новый труд… С. 276–277.

[14]Битнер В.В. Предисловие редакции // Неизвестная
жизнь Иисуса Христа… С. 3.

[15]Буткевич Т. Как восполняются мнимые евангельские
«пробелы» // Вера и разум. 1895. № 22.

[16]Архимандрит Хр. Предварительные сведения… С. 11.

[17]Письма Елены Рерих, 1932–1955 гг. С. 265.

[18]«У нас был дивный сеанс. Н.К. <Рерих>
нарисовал знак чаши, змеи и перстня в круге. Этот знак для того, чтобы
узнавать по нему и ответному знаку других членов в других странах. После
того, как все писали, мы сидели в темноте, и стол очень быстро кружился…
Замечательные стуки в столе, разные ритмы, движения!.. Вечером была
беседа, потом изумительные манифестации ритма стола и его левитации…
Вечером у нас был дивный сеанс. Велено было вызвать маму для видений, и
она приехала. После сеанса мы остались сидеть в темноте, и Е.И.
<Рерих> рассказала, какие поразительные физические явления
сопровождали их первые лондонские сеансы. На головы сидящих падал дождь
спичек, монеты, носовые платки, по комнате летали металлические
предметы, ковры срывались с места и летали над головой, столик сам
двигался, всем были даны монеты-талисманы. Давалось дивное учение, было
проявление громадной силы.

Был у них один сильный сеанс, где им были продемонстрированы разные
животные. Они все сидели на диване, в темноте, и слышали, как по комнате
прошла собака… прогалопировала лошадь, прошел слон и хоботом дотронулся
до шкафа, прошла корова, летали птицы и царапали клювами о вещи, все звуки
были поразительно отчетливы» (Фосдик З.Г. Мои Учителя. Встречи с Рерихами:
По страницам дневника. С. 139, 615, 375, 193).

[19]Чертков Л. Тибетская легенда о Христе. С. 134.

[20]См.: Рерих Н.К. Цветы Мории. Пути благословения.
Сердце Азии. Рига, 1992. С. 173.

[21]Бхактиведанта Свами Прабхупада. Шримад Бхагаватам:
Первая песнь. «Творение». Б. м.: Бхактиведанта Бук Траст, Б. г. Ч. 1.
С. 141–143.

[22]В апокрифе Нотовича содержится, например, явная полемика,
уже упоминавшаяся мною выше, с каноническими текстами: оказывается, иудейские
священники требовали у Пилата сохранить жизнь Иисусу, но Пилат настоял
на смерти… Однако если такая полемика есть, то, значит, уже было с чем
полемизировать.

[23]Как многие изумлялись, смотря на Тебя, – столько
был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его – паче сынов
человеческих! Так многие народы приведет Он в изумление; цари закроют
пред Ним уста свои… [Господи!] кто поверил слышанному от нас… Ибо Он взошел
пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида,
ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида который привлекал бы
нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший
болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во
что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни;
а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен
был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было
на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились
каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем
был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был
Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал
уст Своих. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит?.. за преступления
народа Моего претерпел казнь. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен
у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его
(Ис. 52, 14–15; 53, 1–9).

[24]Страстное желание представить Иисуса буддистом заставляет
Блаватскую провозглашать буддийскими даже те евангельские слова, которые
ей вполне ненавистны. Обычно любая проповедь покаяния и прощения грехов
вызывает у оккультистов раздражение. И вдруг в главке, «доказывающей»
буддизм Христа, читаем: «Иисус, когда исцелял больных, неизменно произносил:
«Твои грехи тебе прощены». Это чисто буддийская доктрина» (Блаватская
Е.П. Разоблаченная Изида: Ключ к тайнам древней и современной науки и
теософии. Т. 1. С. 452). Впрочем, еще более странно сообщение Блаватской
о том, что «Иисус принадлежал к франкмасонству тех дней» (Там же. Т. 2.
С. 388).

[25]Иеримиас И. Богословие Нового Завета. М., 1999. Ч.
1: Провозвестие Иисуса. С. 290.

[26]Полемические слова Христа: Кто из вас, имея
одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?
(Мф. 12, 11) становятся понятны при сопоставлении с учением ессеев: «Пусть
никто не помогает отелу скотины в день субботы. И если она упадет в ров
или яму, пусть не вытаскивает ее в субботу» (Дамасский документ. 11, 13–14
// Тексты Кумрана. СПб., 1996. С. 51). Другие слова Христа: У вас
же и волосы на голове все сочтены (Мф. 10, 30) также стали более
понятны при обретении рукописей Мертвого моря: это полемика с практикой
кумранской общины, устав которой (см. тот же самый Дамасский документ,
фрагмент 4QDa 9–11) предписывал при кожном заболевании брить голову, чтобы
священник мог подсчитать количество волос и таким образом узнать причину
недомогания (см.: Чарльзуорт Дж. Свитки Мертвого моря. Пятьдесят лет открытий
и споров?// Мир Библии: Альманах. М., 1999. Вып. 6. С. 50).

[27]«Такие первостепенные для сторонников «буддийских
корней» сюжеты, как благословение женщиной Матери будущего Спасителя мира,
хождение по водам, умножение хлеба (комментарий к джатакам «Джатакаттхакатха»),
две медяшки девушки, оказавшиеся более ценными, чем жертвы богатых («Кальпанамандитика»
Кумаралаты), рассказ о «блудном сыне» («Саддхармапундарика»), появляются
в древнеиндийской литературе позднее времени составления новозаветных
текстов… Учитывая, что буддийский комментарий к джатакам появляется не
ранее V в. по Р.Х., а рассматриваемый эпизод <хождение по водам. –
А.К.>, действительно, значительно напоминает евангельский, трудно отказаться
от мысли, что перед нами определенная «литературная пародия», выражающая
полемику с новозаветным повествованием» (Шохин В.К. Мнимые влияния. С.
292 и 296).

[28]Мне не раз доводилось слышать предположения, что
на моих взглядах сказывается влияние такого-то или такого-то писателя,
– и при этом назывались имена философов, ни одной книги которых я, к сожалению,
не читал… У филологов давно уже принято при изучении творчества писателя
обращать внимание на его домашнюю библиотеку и «круг чтения». Из того,
что писатель X. жил раньше писателя Y., не следует влияние первого на
второго – если не установлено, что Y. читал X.

[29]«В отличие от политеистических традиций, сама религиозная
структура которых позволяла им без всяких затруднений заимствовать друг
у друга элементы пантеизма и религиозные идеи, монотеистическая библейская
религия никак не склонна была идти на какие-либо «метафизические» встречи
с иноверием, и даже в иерусалимской христианской общине вопрос о миссионерском
обращении язычников был решен далеко не сразу» (Шохин В.К. Мнимые влияния.
С. 291).

[30]Блаватская Е.П. Новый Панарион. С. 195.

[31]Шохин В.К. Мнимые влияния. С. 278 и 288. Последний
свой тезис индолог иллюстрирует цитатой из «Аштасахасрика-праджняпарамиты»:
«Так бодхисаттва ведет неизмеримые и неисчислимые существа к освобождению.
И все же нет никого, кто освобождается, и того, через кого он ведется
ко спасению» (Там же).