Событие праздника

Крещение Господне. Новгородская икона XV в.

Богоявлением настоящий праздник
называется потому, что при Крещении Господа
явилась миру Пресвятая Троица, о чем
сохранились чрезвычайно яркие евангельские
свидетельства (см.: Мф. 3:
13–17; Мк.
1: 9–11; Лк.
3: 21–22; Ин. 1: 33–34). Бог Отец
глаголал с небес о Сыне, Сын крестился в
священной реке Иордане от святого
Предтечи Господня Иоанна, и Дух
Святой сошел на Сына в виде голубя.
Бог Свет явился просветить
«сидящих во тьме… и тени
смертной» (Мф.
4: 16) и спасти по благодати падший
человеческий род.

Крещение Господа Иисуса Христа находится в
самой тесной связи со всем Его
Богочеловеческим делом спасения людей, оно
составляет решительное и полное начало этого
служения. Крещение Господне в деле искупления
человеческого рода имеет большое спасительное
онтологическое значение. Крещение на Иордане источает
смертным оставление, отпущение грехов,
просвещение, воссоздание человеческого
естества, свет, обновление, исцеление и
как бы новое рождение. Крещение Христа в
водах Иорданских, таким образом, имело не только
значение символа очищения, но и преобразующее,
обновляющее действие на естество
человеческое. Крещение Христа Спасителя
явилось фактически предызображением и
основанием данного после Его Воскресения
и Вознесения благодатного способа возрождения
водою и Духом в таинстве Крещения. Здесь
Господь показывает Себя
Основателем нового, благодатного
Царства, в которое, по Его учению,
нельзя войти без Крещения (см.: Мф. 28:
19–20).

Трикратное погружение (каждого верующего во
Христа) в таинстве Крещения изображает смерть
Христову, а исхождение из воды –
приобщение тридневному Его Воскресению.

При Крещении Господа во Иордане
открылось людям истинное Богопочитание, была явлена
до тех пор неведомая тайна Троичности
Божества, тайна о Боге Едином в трех
Лицах, открылось поклонение Пресвятой
Троице.

Крестившись от Иоанна, который затрепетал от просьбы
Христа, Господь исполнил «правду»,
то есть верность и послушание заповедям
Божиим. Святой Иоанн Предтеча принял от Бога
повеление крестить народ в знак очищения
грехов. Как человек, Христос должен был
исполнить эту заповедь и, следовательно,
креститься от Иоанна. Этим Он подтвердил
святость и величие действий Иоанна, а
христианам на вечное время дал пример смирения
и послушания воле Божией.

Проблемы эортологического синкретизма: праздники
Крещения Господня и Рождества
Христова

Динамика празднования Крещения Господня и
этимологические переосмысления его названия

В древней Церкви, по крайней мере к IV
веку, определились три главнейших праздника:
Пасха, Пятидесятница и Богоявление. И
именно последнее празднование напоминало о
пришествии в мир Богочеловека Христа. На
Востоке оно торжественно отмечалось 6
января. При этом, конечно, оно соотносилось не
столько с конкретными историческими моментами из жизни
Спасителя, но с самим уникальным фактом Его
пришествия в мир, с явлением миру
Богочеловека Христа, Младенца, Отрока и
тридцатилетнего Мужа, вышедшего на
евангельскую проповедь.

В то же самое время отдельные христианские
общины могли делать особые акценты, соотнося праздник
Богоявления с теми или иными событиями из жизни
Спасителя: Рождеством, поклонением
волхвов, Крещением. Праздник
Богоявления был также праздником
«светов», хотя, согласно
византийской традиции, сложившейся позднее,
это именование было усвоено ставшему
самостоятельным празднику Крещения Господня.

Известно, что ареал распространения праздника
Богоявления, отмечавшегося 6 января, был
шире Египта: в древние времена он
был распространен не только на востоке, но и в
Галлии. А отдельный праздник Рождества 25
декабря стал отмечаться в Римской и
Северо-Африканской Церквях. Надо отметить, что
на Западе праздник Рождества, длившийся
в течение двух недель, завершался
поклонением волхвов,
знаменовавшим явление
воплотившегося Богочеловека языческому
миру. Как известно, в латинской традиции
празднование Крещения, хотя и было
введено после Рождества, не получило
такого значения, как на Востоке.

Там же шел обратный процесс: постепенно все в
большем числе областей происходило перенесение даты
Рождества Христова с 6 января на 25
декабря. Таким образом, в конце концов и на
Востоке, и на Западе пришли почти к максимальной
унификации в области вероучения и
богослужения. Несмотря на разнообразие традиций и
неспешность распространения литургической практики в
силу приверженности местным обычаям, к середине V
столетия в Византии было достигнуто полное
единство. Даже в Армянской Церкви,
впоследствии ставшей оплотом
«единого» праздника, в течение некоторого
времени после Халкидонского Собора совершался
отдельный праздник Рождества.

Как бы то ни было, но вопрос о дате
празднования Крещения Господня до сих пор
вызывает серьезные споры. Древнейшее
датируемое историческое свидетельство о
праздновании Богоявления содержится у
языческого историка Аммиана Марцеллина, описавшего
участие в торжествах Юлиана Отступника
еще до открытого его перехода на сторону язычества.

Существует несколько в разной степени
достоверных и к тому же не однонаправленных
свидетельств, принадлежащих святому
Иоанну Кассиану Римлянину (360 – около 432) и
сирийскому монофизитскому писателю Дионисию Бар-Салиби,
в которых зафиксирована древняя традиция
единого праздника Богоявления, отмечавшегося 6
января (19 января по Григорианскому
календарю). См. также сирийское «Учение
апостолов» (не позже начала IV в.).
Однако данные фиксации не могут стать сколько-нибудь
полными ответами на следующие вопросы: 6
января был по преимуществу праздником
Рождества или, наоборот, Крещения; с какого
времени эта дата становится точным
временем празднования двух
праздников, а также когда Рождество
Христово стали отмечать отдельно; как данные даты
соотносятся с принятыми в Византии системами
летоисчисления.

В системе византийских новолетий
центральное место занимало 1 января. Неслучайным
в связи с этим становится факт
хронологического совпадения празднования
Крещения с началом годового круга евангельских
чтений. В Ефесе, городе святого апостола
и евангелиста Иоанна, начинали данный цикл с
Евангелия от Иоанна, в котором с
наибольшей глубиной передано богословие
воплощения. В Иерусалиме в начале читали
Евангелие от Матфея с подробным изложением
Рождества Христова в Вифлееме, а
в Александрии – Евангелие от
Марка, которое открывается описанием Крещения на
Иордане.

Если принимать рассуждения о том, что страдание и
воскресение Спасителя происходит в одно
время с Его пришествием в мир и
Боговоплощением, а значит 6 апреля – день не
только Пасхи, но и благой архангельской вести,
а 6 января – день Рождества,
Богоявление в данном случае
воспринимается как праздник
«светов» (по-сирийски
«дэнха»), праздник свечей, которые
возжигались и на Рождество, и вокруг
крещальной купели[1].

Кроме того, одни древние авторы писали о
празднике Богоявления 6 января как о празднике
Крещения, другие – как о празднике Рождества,
предлагая разные трактовки его происхождения. К
первой группе относятся Ориген,
святители Афанасий Александрийский, Климент
Александрийский. Последний утверждал, что
последователи гностика Василида
праздновали крещение Иисуса 11 и 15 тиби –
соответственно 6 или 10 января, что
хорошо укладывалось в систему, согласно
которой божественный Христос впервые
явился на земле во время
описываемого события[2].

У других древних авторов праздник
Богоявления 6 января описывается как
праздник Рождества, а именно: у святителя
Епифания Кипрского, преподобного Ефрема
Сирина, а также в древнем армянском
лекционарии. Так, Епифаний сообщает о том, что
идолослужители 5/6 января праздновали праздник
Века (Эон) или Кореум (Coreum). При этом
повсеместное распространение данного языческого
празднования интерпретируется только как
подтверждение силы и величия христианского
Рождества Христова. Святитель
Епифаний имел весьма оригинальный взгляд
на даты Рождества и Крещения: Христос был рожден 6
января, а крещен – 8 ноября. Он писал
в связи с чудесным претворением
воды в вино в Кане
Галилейской, что в первый день, то есть
в 11 день тиби, египетские христиане черпали
воду из Нила.

Крещение Господне. Армянская миниатюра из Евангелия. Мастер Торос Рослин. 1268 г. (Матен. 10675. Л. 22 об.)

Преподобный
Ефрем Сирин, несомненно, почитал праздник
Рождества Христова 6 января,
возможно, соединяя его с Крещением. Однако
последующая традиция монофизитской
Сиро-яковитской церкви, для которой он был
одним из основополагающих столпов,
предписывала праздновать Рождество и
Крещение отдельно друг от друга.

Паломницей Этерией упоминается обычай Иерусалимской
Церкви – праздновать Рождество
Христово в Вифлеемском храме 6
января[3],
однако из-за лакун рукописи подробное описание
праздника не сохранилось. Отчасти эти пробелы
компенсируются древним армянским лекционарием,
где упоминаются собрание на месте пастухов,
бдение в церкви в Вифлееме,
собрание на Богоявление в Мартирионе
в Иерусалиме.

Что касается Апостольских постановлений, то в
них Богоявление понимается только как
торжество, прославляющее Крещение
Господне[4].

Весьма полемичны и гипотезы, доказывающие
совместное празднование Рождества и
Крещения в Константинополе начала VII века.
Используя обширную научно-богословскую аргументацию,
игумен Дионисий (Шленов) приходит к однозначному
выводу: «Не остается никаких
оснований для неожиданно отпразднованного
в Константинополе в начале VII века
единого праздника Богоявления,
восстановление которого в те годы могло
означать – ни больше, ни меньше – отказ
Византии от признания догматических
определений»[5].

Из обзора ряда данных о праздниках Рождества и
Крещения ясно, что древние авторы чаще писали
только об одном празднике, а те, кто заявлял о
двух, праздновавшихся в один день
6 января, делали это сквозь призму
современной им практики –
православной или инославной, как
правило монофизитской. Так или иначе, в
последующие времена для армян-монофизитов
совместное празднование стало символом
их искаженной христологии, в то время как
раздельное празднование Рождества и Крещения
означало для них несторианство. Однако
отдельное празднование Рождества
Христова 25 декабря, отмечавшееся в
Западной Церкви и в североафриканских
Церквях (не позже начала IV столетия) и постепенно
принятое – еще до монофизитских споров –
в Антиохийском, Константинопольском,
Александрийском, а позднее и в Иерусалимском
Патриархате, стало неотъемлемой частью
литургического предания Православной
Церкви.

С течением времени праздник Богоявления
все более соотносился по смыслу с Крещением и его
связь с рождественскими событиями
ослабевала. В настоящее время в
Православии Богоявление и Крещение
– разные названия одного праздника, который
является Господским и, празднуясь 6
января, причисляется к непереходящим. В
связи с этим появляется и новое –
отсутствовавшее в древности
– толкование слова
Богоявление, которое восходит к
греческому
Θεοφάνια, а также
Επιφάνια –
как явления Бога во время Крещения
в полноте Троицы.

Праздник в православном
богослужении

Богоявление входит в число великих
двунадесятых праздников. Он в
Православной Церкви
совершается с величием, равным
Рождеству Христову. Оба эти праздника,
соединенные святками (с 25 декабря по 6
января), составляют одно
величественное и душеспасительное
торжество.

Канун праздника – 5 января –
называется навечерием Богоявления, или
сочельником. Его службы сходны со службой
навечерия Рождества Христова.

В сочельник Богоявления 5 января (как и
в сочельник Рождества Христова)
предписывается Церковью строгий пост: принятие
пищи один раз после освящения воды. Если
навечерие случится в субботу и
воскресенье, пост облегчается: дозволяется
принятие пищи дважды – еще и после литургии.

Попразднство Крещения Господня длится
восемь дней – с 7 по 14 января.

Чин великого освящения воды

Великое освящение воды в Раифском монастыре

Воспоминание иорданского события
Церковь ежегодно обновляет чином
великого освящения воды, которое
осуществляется (в случае, если служится
литургия святого Василия Великого)
после заамвонной молитвы. Если
вечерня совершается обособленно, чин
положен на ее окончание: после возгласа
«Буди держава» священник через
царские врата при пении тропарей «Глас
Господень на водах» выходит к
сосудам, наполненным водой, неся на главе
Честный Крест, и начинается освящение воды.
Оно совершается также и в самый
праздник после литургии (тоже после заамвонной
молитвы). Благодать освящения воды
в эти два дня подается всегда одна и
та же. В навечерие освящение
воды совершалось в воспоминание
Крещения Господня, освятившего
естество водное, а также крещения
оглашенных, которое в древности
совершалось в навечерие
Богоявления. В самый же праздник
освящение воды бывает в
воспоминание собственно события Крещения
Спасителя.

Данный чин получил свое начало в Иерусалимской
Церкви и в IV–V веках
практиковался лишь в ней одной: по обычаю,
все выходили на реку Иордан для
водосвятия в воспоминание Крещения
Спасителя: «Вот настал и этот с томительным
нетерпением ожидаемый момент крестопогружения. Вся
толпа дружно подхватывает пропетый
духовенством тропарь праздника и, не дожидаясь
троекратного погружения креста в воде,
начинает быстро погружаться в священные струи,
пить их пригоршнями и наполнять ими свои фляжки,
бутыли, кувшинчики и прочее, захватывая
из под ног своих со дна реки на память и ее
камешки»; «посредине храма Воскресения для
этого водосвятия готовится
продолговатый возвышенный помост…
Посредине помоста ставится на
возвышении в несколько ступенек
водосвятный стол, покрытый пеленой и убранный
большим воздвизальным крестом с частицей
Животворящего Древа
Господня, иконами, рипидами и подсвечниками.
Под сенью этих святынь ставятся три
серебряных сосуда, наполненные водой»[6].
Поэтому и в Русской
Православной Церкви
водоосвящение в навечерие
совершается в храмах, а на праздник оно
обычно происходит на реках, источниках и в
колодцах – в так называемых иорданях,
ибо Христос крестился вне храма. Чин
освящения воды приписывается
евангелисту Матфею. Несколько молитв для
этого чина написал святитель Прокл
Константинопольский. Окончательное оформление
чина приписывается святителю Софронию,
патриарху Иерусалимскому. Об освящении
воды в праздник упоминают уже Тертуллиан и
святитель Киприан Карфагенский. В
Постановлениях апостольских содержатся и
молитвы, произносившиеся при
освящении воды. Во второй
половине V века Антиохийский патриарх
Петр Фулон ввел обычай
совершать освящение воды не в
полночь, а в навечерие Богоявления.
В Русской Церкви Московский Собор
1667 года узаконил совершение двукратного
водоосвящения – в
навечерие и в праздник Богоявления.
Последование великого освящения
воды как в навечерие, так и в
самый праздник, естественно, одно и то же и
в некоторых частях имеет сходство с
последованием малого освящения воды.
Оно состоит в воспоминании
пророчеств, относящихся к событию Крещения
(паремии), самого события (Апостол и
Евангелие) и его значения (ектении и
молитвы), в призывании
благословения Божия на воды и троекратном
погружении в них Животворящего
Креста Господня[7].
В навечерие после отпуста вечерни или
литургии посреди церкви поставляется
светильник (а не аналой с иконой), перед которым
духовенство и певчие поют тропарь и
(на «Слава, и ныне») кондак праздника.
Свеча символизирует свет
Христова учения, Божественное
просвещение, даруемое в Богоявлении.
После этого молящиеся прикладываются ко
кресту, и священник окропляет каждого
святой водой.

Святоотеческая экзегеза праздника

Святая Церковь в празднике Крещения
Господня утверждает веру в
высочайшую, непостижимую разумом тайну трех
Лиц Единого Бога и научает равночестно
исповедовать и прославлять Святую
Троицу Единосущную и Нераздельную, обличает и
разрушает заблуждения древних лжеучителей,
пытавшихся обычной мыслью и словом объять
Творца мира. Церковь показывает
необходимость Крещения для верующих во Христа,
внушает чувство глубокой благодарности к
Просветителю и Очистителю
греховного естества. Она учит, что
спасение и очищение от грехов возможно только
силою благодати Святого Духа, и потому необходимо
достойно хранить благодатные дары святого Крещения
для сохранения в чистоте драгоценной одежды,
необходимой для спасения.

Беседы на праздник Богоявления известны еще
в III веке: святители Ипполит,
Григорий Чудотворец. Тогда же, в русле
споров о раздельном или синкретичном
праздновании Рождества и Крещения,
появляются яркие произведения, в которых
на твердых богословских основаниях, но
весьма эмоционально обосновывается
первая точка зрения. Так, святитель
Прокл Константинопольский проповедовал:
«В предшествующем празднике
Рождества Спасителя земля радовалась, в
сегодняшний праздник Богоявления море зело
веселится, поскольку через Иордан оно получило
благословение очищения»[8].
А Косма Индикоплевт в «Христианской
топографии» кратко зафиксировал то, что со
временем приняли все
православные: «Издревле
Церковь, дабы не забыла об одном из двух
праздников, если бы стала совершать их
вместе, постановила, чтобы их разделяли
двенадцать дней по числу апостолов».

Впоследствии – с IV по IX столетия
– великие отцы Церкви (Григорий
Богослов, Иоанн
Златоуст, Амвросий
Медиоланский, Иоанн
Дамаскин) создали свои праздничные гомилии,
искусно сочетающие в себе догматическое
содержание и символико-аллегорическую образность.

Праздник в дохалкидонской и западной
традициях

Для исторической и сравнительной литургики
чрезвычайно любопытной является драматичная
история установления единого дня празднования
Рождества и Крещения в Армянской Церкви.
В Армении, где, отвергнув Халкидонский
Собор, стали исповедовать монофизитское
учение, во второй половине VI столетия
окончательно утвердился прежний обычай
праздновать Рождество и Крещение в один
день по указанию армянского католикоса Нерсеса II
(548–557). Несомненно, возвращение к
данной традиции было обусловлено их стремлением к
как можно большему обособлению от Византии на
религиозной почве. Подобная практика получает
обильное обоснование во многих полемических
трудах таких авторов, как Ширакуни (Анания
Счислитель, около 600–670), Захария Дзагеци (†
877), Ованес Eрзнкаци (из Плуза)
(1220/1230–1293) и многие другие, которые, среди
прочего, апеллировали к апостольским
свидетельствам[9].

Что касается западной практики, то древнейшее
упоминание о рассматриваемом праздновании
содержится в послании папы Сирикия (384–399)
епископу Химерию Таррагонскому (Испания). Однако у
последующих понтификов – ни у святого
Льва Великого, ни у святого
Григория Великого – данный праздник не
упоминается. Позднее, согласно римским
сакраментариям VIII и IX столетий, праздновалось
Рождество Христово и поклонение
волхвов, но не Крещение. В
результате последний праздник в
латинском обряде полностью отделился от
Богоявления и отмечается в следующее
воскресенье за Богоявлением.

По данным проповедей папы Льва I
(400–461), в Риме поклонение
волхвов было единственной темой
праздника. Она же закреплена и при восприятии
римского чина в империи франков, но все
же в галликанском богослужении в антифонах
литургии часов – видимо, под
влиянием восточной традиции –
упоминаются три чуда: поклонение
волхвов, Крещение, чудо
претворения воды в вино[10].

Из-за тематической специфичности память Крещения
Господня была перемещена на день октавы
Богоявления. Предположительно, встреча
сильной галликанской традиции (Крещение Иисусово
– поклонение волхвов – чудо
в Кане – умножение хлебов) с римской
традицией (поклонение волхвов)
привело к разделению праздничной фабульности. И
поклонение волхвов осталось за 6
января, а крещение во Иордане перешло на день
октавы. Отсюда и чтение евангельского
фрагмента о чуде в Кане Галилейской во
второе воскресенье по Богоявлении (ныне
– во второе воскресенье
годового круга).

Для праздника 6 января также предусмотрено
сопровождающее празднование – Собор
Иоанна Крестителя – на следующий день.

Католическое Богоявление имеет множество
традиций. Во время мессы освящают мел,
которым верующие пишут на своих домах
буквы К, М и Б,
символизирующие имена мудрецов –
Каспара, Мельхиора и Балтасара, пришедших поклониться
Иисусу. Этот день называется еще щедрым днем, а
вечер накануне праздника – щедрым
вечером, когда принято делать детям и
родственникам подарки и раздавать пироги.

Итак, в результате диахронического развития
праздник Крещения в
латинском обряде полностью отделился от
Богоявления и празднуется в следующее за ним
воскресенье.

Иконография праздника

Событийная усложненность праздника, его значительная
догматическая составляющая повлияли на то, что
изображения Богоявления, появившиеся уже
в первые века христианства,
запечатлевали не только Крещение Спасителя во
Иордане от Иоанна Предтечи, но, прежде всего,
явление миру воплотившегося Сына Божия
как Одно из Лиц Святой Троицы, о Котором
свидетельствуют Отец и Святой Дух,
сошедший на Христа в виде голубя.

В ранних христианских памятниках IV–V
столетий, таких как ампулы Монцы, мозаики одного из
баптистериев в Равенне, плакетка с трона
архиепископа Максимиана, крещаемый от Предтечи
Христос представлялся молодым безбородым юношей.
Однако в дальнейшем, в
соответствии с церковным преданием,
всеобщее распространение получит изображение
Крещения Спасителя во взрослом возрасте.

Несмотря на то, что главным источником иконографии
события Богоявления являлось
Евангелие, на свидетельстве
которого основаны описания Крещения в
апокрифах, образы праздника содержали элементы,
заимствованные не из
повествования святых
евангелистов. Так, следуя античным
изобразительным приемам, в сцены Крещения изографы
помещали персонификацию реки Иордан –
седовласого старца, сидящего, как, например, в
мозаике купола арианского баптистерия, на берегу или
находящегося в самой реке, вместе с
олицетворением моря в виде
уплывающей женщины.

Кроме того, Евангелие не сообщает о
присутствии при Господнем Крещении
ангелов, хотя их фигуры в разном
количестве, начиная с VI–VII
веков, всегда изображаются стоящими на
противоположном от Иоанна Предтечи берегу
Иордана, обычно занимая правую часть композиции.

Над находящимся в воде Спасителем с
древнейших времен изображался сегмент неба, из
которого ко Христу нисходят голубь – символ
Святого Духа, лучи троичного света, а также
благословляющая десница Всевышнего,
означающая «жест речи» – глас с небес
(роспись в монастыре Дафни под Афинами, вторая
половина XI в.). Тем самым акцентируется
момент явления Божества, теофании.

С течением времени на иконах, мозаиках, книжных
миниатюрах и прочем появляется большее
количество деталей: на берегу Иордана
представлены раздевающиеся люди, ждущие
своей очереди креститься; иногда на воде
изображается крест, слияние потоков Иора и Дана и
т.д. (церковь Спаса на Нередице, Новгород,
1199; монастырь святой Екатерины на Синае;
псковские храмы, первая половина XIV
в.)[11].

Наибольшее внимание во всех образах
Богоявления привлекают фигуры Спасителя и
Иоанна Предтечи, который возлагает десницу на
главу Христа, что коррелирует с
Евангелием и гимнографией праздника (иконы из
Сергиево-Посадского музея-ризницы и Софийского
собора, XV в.).

В русских памятниках XVI–XVII столетий,
несмотря на запрещение церковными Соборами
изображать Бога Отца, в Богоявлении
в сегменте неба часто присутствует фигура
Саваофа. И обычно из Его уст выходит
луч, в котором изображен в виде голубя
Святой Дух.